Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Заходишь такой в рандомный фильм на кинопоиске, открываешь рубрику "Знаете ли вы, что..." и видишь:
"Арона Ральстона мог сыграть Себастьян Стэн".
И ты такой: ЧЕРТЧЕРТЧЕРТ, ПОЧЕМУ НЕТ?!

@темы: приколы из жизни кино

---

Как вовремя вышла лицензия Зимнего солдата, мне как раз нужно его пересмотреть для работы над третьей частью Истории.
Оно уже качается ^____^

@темы: приколы из жизни кино, Трололоки, Старбаксы и Мстюны

---

В спойлерах к третьему Кэпу было сказано, что события в фильме будут происходит через два года после второй части. Я удивилась, почему все удивились. Марвел же почти всегда снимает про тот год, в который будет премьера. Первый кэп вышел в 2011, Стив проснулся после 70 лет сна в 2011, Мстители вышли в 2012, Локи напал на Нью-Йорк в 2012 и так далее. Едва ли это решение Руссо, это традиция)

@темы: приколы из жизни фандома, Трололоки, Старбаксы и Мстюны

---

История одной дружбы, Старбакс, часть вторая (концовка)

Название: История одной дружбы
Автор:  t_nesmeyana
Бета:  Halisa aka NaVi
Персонажи: Джеймс «Баки» Барнс, Стив Роджерс
Категория: слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: R-NC-17 (планируется)
Статус/Размер: в процессе, макси, пока ~25 700 слов
Саммари: Это история Баки: его дружбы, предательства, выбора. Это история сержанта Джеймса Барнса: его жертвы, любви, ревности и смерти. Это история Зимнего солдата: его раскаяния, вины и прощения. Но вообще-то это просто история одной дружбы.
От автора: не меня одну сбило с толку поведение Баки в некоторых моментах в «Первом мстителе», поэтому мне захотелось немного поиграть с его характером. Всегда ли он был преданным и верным другом? Может, история их со Стивом дружбы сложнее, чем кажется? Короче, это всего лишь моя фантазия на тему. Но предупреждаю, Баки вам местами может не понравиться.
Первая тема.
Ссылка на закачку всей первой части "Баки"
Ссылка на закачку всей второй части будет позже.

3700 слов

27 лет

Предупреждения к главе: пафос, каноничная почти-смерть персонажа, не бечено

27 лет

– Стив, это уже даже не смешно, – Баки не знал, веселиться ему или плакать, глядя на хмурое, упрямое лицо Стива. Тот с самым сосредоточенным видом стелил ему постель, будто Баки пять лет или он, прости Господи, умирает. – Это всего лишь ушиб. В Аззано меня ранили значительно серьезнее. И то я выжил.
Стив его слова проигнорировал. Он злился и делал это так знакомо, по-стивовски, что Баки на секунду почувствовал себя дома, в Бруклине. Будто не было никакой войны, сыворотки, плена, ГИДРЫ, ничего не было, Баки просто где-то снова напортачил, ляпнул грубость, не подумав, а Стив теперь на него злился. От этой мысли стало хорошо, а после сразу же – тоскливо. Да так, что Баки, растеряв все ехидство и веселость, молча и без споров стал раздеваться, готовясь ко сну, хотя пять минут назад собирался в бар с Коммандос. Стив выпрямился, почувствовав перемену в настроении, и посмотрел на Баки внимательно. Тот как раз пытался снять с себя куртку, давно заменившую для него сержантский китель, но тупая тянущая боль в ребрах застала его на середине движения.
– Давай помогу, – предложил Стив, шагая к нему навстречу. Баки дернулся было в сторону, но пересилил себя и замер, позволяя стащить с себя куртку. В последнее время он старался к Стиву слишком близко не подходить именно потому, что очень хотелось. Встать ближе, заглянуть в глаза, хлопнуть по плечу, поймать улыбку. Ему отчего-то мало было того внимания, которое Стив давал ему, но чувствовать себя собакой, выпрашивающей ласку, было противно. Баки не знал, откуда в нем все это берется, но все чаще и чаще он вспоминал те времена, когда Стив безраздельно принадлежал только ему одному. Сейчас же, когда Стив стал национальным героем, вокруг него крутилось слишком много людей. Большую часть времени это не имело значения. Шла война, перед Капитаном Америкой и его Ревущими Коммандос стояла цель – уничтожить все базы ГИДРЫ, которые только можно. И они шли к ней такими бешенными темпами, будто за ними гнался сам дьявол и все его черти. Но иногда и им приходилось отдыхать, переводить дух перед новым сражением, и вот тогда ревность, черная и злая, заглатывала Баки целиком. Однако он уже не был шестнадцатилетним пацаном, который потакал своим слабостям, не считаясь с желаниями других, поэтому давил в себе недостойные чувства. Но те нет-нет да прорывались сквозь маску напускного равнодушия. Однако замечал их только Дум-Дум, успевший достаточно хорошо изучить Баки. Стив тоже видел его злость, но едва ли смог сделать правильные выводы. Он был проницателен, когда дело касалось вещей, к нему не относящихся, в противном же случае как будто мгновенно слеп. Вот и сейчас. Баки дернулся от него, а Стив наверняка решил, что дело в гордости. Но правда в том, что гордости в Баки почти уже не осталось. Только страх выдать свою ненормальную тягу.
Стив тем временем, давно покончив с курткой, стал расстегивать на Баки рубашку. Медленно, пуговица за пуговицей, не отрывая взгляда от собственных пальцев. Полы рубашки расходились, показывая тесную белую майку и висящие на шее стальные жетоны. Пара минут – и мягкая ткань соскользнула с напряженных плеч. Баки вдруг почувствовал себя странно. Он ощутил непонятную интимность момента, совершенно неуместную, какой никогда не водилось между ним и Стивом за все годы дружбы. Даже тогда, когда Баки учил Стива целоваться, ее не было. В том, по сути, не ощущалось ничего сексуального. Совсем не похоже на происходящее сейчас. Тихий шорох ткани, легчайшие прикосновения, еле слышное дыхание обоих.
Стив осторожно и нежно подцепил пальцами ткань майки и потянул ее вверх, обнажая туго перевязанные ребра. Ушиб был пустячный, Баки не врал, но Стив все равно за него испугался, а потом разозлился. Он знал, что Баки специально подставился под летящую в Стива пулю. На нем был бронежилет, что, собственно, его и спасло. От раны и от смерти. Однако отдача была такой сильной, что чуть не сломала Баки ребра.
Гидровца, который в них стрелял, Стив убил в ту же секунду, всадив ему пулю промеж глаз. Если бы Баки в тот момент не пытался судорожно вдохнуть спасительного воздуха, преодолевая адскую боль, он бы почувствовал гордость.
– Ты мог погибнуть, – в десятый, наверное, раз за вечер сказал Стив. Однако в этот раз в его тоне не было страха и злости, только горечь.
– Я уже кучу времени на этой войне, и каждый день может стать для меня последним, – пожал плечами Баки, изо всех сил стараясь не смотреть на то, как длинные пальцы Стива легко трогают тугую повязку.
– Ты мог погибнуть из-за меня.
– Ты важнее, чем я. Ты важнее, чем любой здесь. В тебя верят, ты даешь людям надежду. Если умрешь ты, умрет и эта надежда. Я не мог этого допустить, – произнес Баки. И в ту же секунду осознал, что это чистая правда. Сейчас Стив был важен для этой войны, как никто другой. Он был символом, знаменем, которое не должно упасть на землю. Баки знал это так же, как и то, что это не было основной причиной, почему он закрыл собой Стива.
– Ты тоже важен, – возразил Стив, упрямо поджав губы.
– Я полезен. Важен ты.
– Почему все так думают? Почему все так говорят?
Сжав пальцами так и не снятую до конца майку, Стив испытующе глянул на Баки. Взгляд его был серьезным и пронзительным. Баки стало не по себе.
– Потому что это правда. И, Стив, ты был создан для этого, разве нет?
– Я должен был стать солдатом, не символом.
Баки усмехнулся и по-птичьи наклонил голову. Они со Стивом все еще стояли очень близко, преступно близко, и, наверное, поэтому Баки не смог остановить сорвавшиеся с губ слова:
– Ты всегда был символом. Однако раньше только для меня. Теперь – для всей Америки и даже больше.
– Для тебя? – удивился Стив, отпуская майку Баки и шагая назад.
Баки вздохнул и взъерошил волосы на затылке. Он пожалел о том, что начал эту тему, но было поздно. Он знал, что придется объяснять, и вспомнить для этого нужно было не очень приятные вещи.
– Присядь, рассказ будет долгим.
Стив послушно опустился на матрац, кинутый прямо на не совсем чистый пол их сегодняшнего пристанища. Местные жители городка, в котором остановился их отряд, предлагали разместить Капитана Америку и его друзей в более комфортных условиях, но Стив, естественно, отказался и выбрал давно заброшенный дом на окраине. Из удобств тут была только горячая вода и газовая плита. А вот свет и отопление отсутствовали. Их заменяли расставленные по полу керосиновые лампы и обогреватель на солярке.
– Ты знаешь, я не люблю говорить о плене и о том, что там со мной произошло. Но не потому, что мне тяжело или больно, просто мне нечего рассказывать. Ты наверняка и так все знаешь, говорил с врачами, которые меня осматривали после, и с ребятами из Коммандос. Уверен, они оказались более словоохотливы, чем я.
– Но я знаю не все? – с легкой вопросительной интонацией заметил Стив.
– Не все. Однако я, пожалуй, все равно начну сначала. Когда нас отправили в Аззано, нам сразу сказали, с кем мы будем бороться. И мы поняли, что это будет нелегкий бой. За пару недель до этого нам довелось посмотреть на действие оружия, созданного Шмидтом, и это было страшно. Оно не оставляет возможности выжить при попадании, сжигая человека за доли секунды. Впрочем, что это я рассказываю, ты все и сам видел. С нашим вооружением у нас не было ни шанса, несмотря на то, что нас сражалось в два раза больше, чем их. Мы попали в плен. Признаться, я сначала думал, что мне еще повезло, ведь я выжил. На тот момент я верил, что нет ничего хуже смерти. Время показало, как я ошибался, – Баки на несколько секунд замолк, заново переживая неприятные моменты. Стив молчал тоже, не торопя его. Поза у него была напряженная, будто он каждую секунду готовился сорваться с места. – Первое, что нас удивило там, на базе ГИДРЫ, это то, что никого не допрашивали. Старших по званию расстреляли сразу же, не задав им ни одного вопроса, не пытаясь использовать их для давления, выкупа или обмена. Остальных обыскали и запихнули в клетки по семь-десять человек. Раз в день нас кормили, давали воду. Людей было много, не только наш отряд, как ты помнишь. Французы, русские, англичане, американцы. Более четырехсот человек, и ГИДРА никак их не использовала, только держала под замком. А потом появился этот мелкий ученый, Зола. Он лично выбирал себе подопытных. По два или три человека за раз. Никто не знал, что он с ними делает, но из его лабораторий никто никогда не возвращался. Сидя в клетках, мы часто это обсуждали, строили теории. Каждый боялся оказаться следующим. Мы заметили, что Зола выбирает сильных и здоровых парней, так что кто-то даже пытался разыграть болезнь, но его застрелили. Гидровцы боялись эпидемии. Солдаты нужны были им живыми и здоровыми. И вот однажды выбрали меня, я был семнадцатым, мы считали. Так что… я был уверен, что это конец. Не помню, что я чувствовал тогда. Смирение? Отупение? Страх? Нет, страха, кажется, не было. Не скажу, что я готов был умереть, но и сил бороться у меня уже не осталось. И сейчас, когда я об это думаю, то понимаю, что Зола выбирал не по возрасту, не по массе тела или другим физическим показателям. Он выбирал тех, кто смирился со своей участью. Таких, как я.
– Что он с тобой сделал?
Баки вздрогнул, услышав хриплый голос Стива, будто забыл, что тот слушает его. Переведя взгляд на него, он усмехнулся:
– Он пытался меня стереть.
На какое-то время в комнате повисла тишина, прерываемая только голосами с улицы. Баки вдруг вспомнил часы из их со Стивом бруклинской квартиры. Они висели на кухне прямо над обеденным столом и очень громко тикали, слышно было на всю квартиру. Баки их ненавидел и все порывался снять, но часы покупала еще миссис Роджерс, поэтому у него никогда не хватало духу этого сделать. Сейчас Баки по ним даже скучал.
– Как это – стереть? – спросил Стив, нахмурившись.
– Они начали с того, что вкололи мне что-то, – стал пояснять Баки. – Не знаю, что, но после инъекции боль была такая, что хотелось умереть. Будто… жидкий огонь тек по венам. Не знаю, сколько продолжалась агония: час, два, сутки, но когда я очнулся, то узнал, что все, кого в лабораторию привели вместе со мной, умерли. Остался только я. Думаю, они и меня списали со счетов. Зола выглядел таким удивленным и воодушевленным, будто перед ним только что произошло чудо. Глядя на него, я почему-то тоже обрадовался. Наверное, выглядел форменным дебилом, когда смотрел на этого чокнутого ученого и улыбался. Он поздравлял меня с чем-то, говорил, что я редкий экземпляр, и я радовался, – Баки, не в силах оставаться на одном месте, стал нервно ходить по комнате. Лицо его застыло в мученической гримасе, глаза потемнели, став серыми, как грозовые тучи. Баки поймал свое отражение в маленьком карманном зеркальце, невесть зачем повешенном на стену, и с трудом отвел взгляд.
– Ты был не в себе, – успокаивающим тоном произнес Стив.
– Знаю. Но вспоминать все равно противно. Тогда я думал, что на этом их эксперименты надо мной закончатся, но ошибся. Они не дали мне даже прийти в себя, отвели в комнату, где ты меня нашел, и привязали к тому устройству.
– Устройству? – удивился Стив, нахмурившись. Видимо, пытался вспомнить, о чем говорил Баки.
– Ты, видимо, не обратил на него внимания тогда, но оно висело прямо надо мной. Я всегда его видел, даже когда Зола не работал с ним. Не знаю, что это за штуковина, но ее приставляли к моей голове и пускали ток. Было ли это больно, не знаю, не помню. И это самое страшное. Я не помнил ничего после этих сеансов. И каждый раз это было жутко, Стив. Я говорил, что раньше думал, будто смерть – самое ужасное, что может случиться с человеком. Но нет. Хуже смерти только не знать, кто ты. Не помнить ничего: ни имени, ни прошлого. Быть пустым внутри, – Баки уперся невидящим взглядом в темное окно, тряхнул головой и продолжил. – К счастью, беспамятство продолжалось недолго, однако становилось все длиннее и длиннее. Но я возвращался, и каждый раз в этом мне помогал ты.
– Я? – Стив вскинул голову, взгляд у него был потрясенный.
– Воспоминания о тебе оказались самыми сильными. Первым я всегда вспоминал тебя, даже до своего собственного имени. Твои глаза, лицо, твой голос, то, как ты верил в меня. Ты верил, что я вернусь, и я возвращался. После я просек эту фишку, и специально думал о тебе перед очередным сеансом. А когда Зола или его помощников не было рядом, повторял свое имя и номер жетона.
– Я слышал… слышал, как ты это делал.
Баки кивнул:
– Я думал, что если буду повторять это часто, то это въестся в мой мозг так сильно, что они не смогут это стереть.
– Баки… – Стив вскочил на ноги и сделал шаг вперед, но Баки резко развернулся, не обращая внимания на тут же занывшие ребра, и вскинул руку, останавливая его.
– Дослушай меня. Я рассказал тебе об этом не для того, чтобы ты меня жалел. ГИДРА опасна, опаснее всего, что я знаю, опаснее даже самого Гитлера. Она пытается не поработить мир, она пытается его уничтожить. Ты должен ее остановить. Не только своими руками, но и своим примером. Пока ты жив, пока ты побеждаешь, ты вдохновляешь народ на борьбу так же, как вдохновил меня. Мы все готовы за тобой идти. До самого конца, что бы там нас не ждало. Не знаю, как ты это делаешь, никогда не знал, но я верю тебе, верю в тебя.
Баки замолчал, опустошенный своим монологом, и больше не протестовал, когда Стив его обнял. Наоборот – прижался к нему, закрыв глаза и упершись лбом в твердое плечо. В груди стало разрастаться уже знакомое, больное чувство. То, что Баки сказал Стиву, было чистейшей правдой, он не произнес ни слова лжи, однако кое-что утаил от него и надеялся, что Стив никогда об этом не узнает.
Не узнает второй причины, побудившей Баки кинуться под пулю, предназначенную Стиву. Потому что она была далека от благородства и геройства. И Баки понятия не имел, что с этой причиной делать.

***

На одной из баз ГИДРЫ им повезло. Морита, вычищавший от немцев офицерский штаб, раздобыл в одном из кабинетов радиоприемник, настроенный на волну нацистов. На всех остальных базах чертовы ублюдки успевали уничтожить всю мало-мальски полезную технику, но те, что встретились им в этот раз, слишком спешили спасти свои жалкие жизни. Морита и Джонс возились с дурацкой машиной несколько дней, пока она не выдала им действительно важную информацию. Место, где искать Арнима Золу.
Коммандос прибыли в выбранную для захвата доктора точку за двое суток, осмотрели ущелье, придумали план, долго спорили. Стив был против того, чтобы Баки шел брать Золу, считал, что тот не совсем оправился после ушиба, но Баки совершенно точно не собирался стоять в стороне. С милейшим доктором у него были свои счеты. И Стив, в конце концов, сдался, закрепив за Баки право на месть. Третьим в поезд решили взять Джонса как самого умного. Коммандос боялись, что Зола расставит ловушек в поезде, и Джонс был единственным, кто мог с ними разобраться.
В принципе, план захвата доктора был предельно прост, однако Баки все равно нервничал. Его мучило дурное предчувствие, от которого он никак не мог избавиться. А своим предчувствиям за годы войны Баки привык доверять. Что-то должно было случиться.
– Может, не стоит пить перед операцией?
Баки поморщился. Вообще-то он надеялся, что Стив подольше задержится в палатке Джима и Джонса, прослушивая стащенный радиоприемник. Он не хотел показывать, что нервничает, чтобы не давать Стиву повода отстранить его от операции.
– Всего два глотка, – Баки демонстративно закрутил крышку фляжки. – Иначе, боюсь, не усну.
– Завтра тяжелый день, – заметил Стив, таким образом, видимо, соглашаясь с необходимостью выспаться.
– Арним Зола важный человек в ГИДРЕ. Если кто и знает о планах Шмидта, то только он.
– Это правда. Но давай сегодня не будем говорить об этом, оставим все на утро. Я немного устал.
Стив закрыл палатку, отсекая от них холод. Внутри тут же стало значительно комфортнее, несмотря на то, что костер уже не горел, лишь угли слабо тлели, давая спасительное тепло. Сев рядом с Баки на расстеленный спальный мешок, Стив со вздохом вытянул ноги. Баки с любопытством на него покосился. На его памяти Стив впервые признался в усталости после сыворотки.
– Тебе не помешало бы расслабиться, Стив, – заметил Баки, прицельно кинув фляжку в свой расстегнутый рюкзак. – Во всех городах, что мы останавливались, вокруг тебя вилась целая толпа девчонок, но ты на них даже не смотрел. Знаешь, даже на войне иногда полезно отвлекаться.
– А ты? – в ответ поинтересовался Стив. – С тобой тоже общалось много девушек, но ты ни одной не заинтересовался. На тебя это не похоже.
Баки криво усмехнулся. В какой-то степени Стив был прав, раньше Баки не упустил бы шанса уединиться с одной из тех девушек, что крутились рядом с Коммандос в увольнительных, но ему не хотелось их внимания. Их – не хотелось.
– Американки мне милее. А вот ты, по-моему, очень даже не против европеек, – Баки не удержался от намека на Картер. Стив прекрасно его понял и улыбнулся уголком рта.
– Для меня это непросто, ты же знаешь.
– Ты слишком заморачиваешься, – сказал Баки, чувствуя необычное оживление. Их разговор – о девчонках, Боже – за секунду смыл терзавшее его нервное возбуждение. Все было так знакомо, до боли, будто Стив не двухметровый здоровяк, а прежний тощий мальчишка, а Баки не снайпер армии США, а обычный бруклинский пацан. – То есть преданность одной даме это, конечно, ужасно мило, но не обязательно же все доводить до конца.
– До какого конца? – не понял Стив. Баки только глаза закатил.
– Друг, не тупи, тебе уже давно не шестнадцать.
– Ладно, если не до конца, тогда как?
Баки хмыкнул, заметив мимоходом, что Стив больше не смущается, говоря о сексе. Возможно, какая-то девчонка из подтанцовки все-таки сорвала с него вуаль невинности или откровенные рассказы самого Баки развили в нем иммунитет.
– Руки, рот. У тебя нет опыта, но неужели нет фантазии? Ни за что не поверю, ты же художник.
– Разве это можно предлагать малознакомой девушке?
– Ну, хорошо знакомой ты пока предложить не стремишься, – резонно заметил Баки, с удовольствием отмечая, что Стив все-таки покраснел. – Но есть еще и товарищи по службе.
– Баки! – Стив неодобрительно фыркнул.
– Сразу заметно, что ты недавно в армии.
Баки рассмеялся, глядя на шокированное лицо Стива. Ему нравилось поддразнивать его еще со школы, и это удивительным образом не надоедало. Однако сейчас за поддразниваниями стояло что-то еще, Баки даже сам не сразу это понял. А когда до него дошло, то веселье схлынуло, как набежавшая на берег волна, оставив после себя легкую злость. Баки понимал, что не вправе желать от Стива сверх того, что тот ему давал, и уж тем более потакать своим желаниям.
Но он слишком привык добиваться своей цели, невзирая на последствия.
Устав сидеть, Баки улегся на пол, опершись на локти, и посмотрел на Стива снизу вверх. Он снова начал нервничать, но в этот раз уже не по поводу завтрашней операции. Просто знал, что ступает на опасную дорожку. Однако что-то подсказывало ему – другого шанса у него не будет. Даже если завтра все пройдет хорошо, они все вернутся в штаб, где их будет ждать агент Картер.
– Стив… – тихо позвал Баки. Сердце вдруг замерло, а потом быстро-быстро застучало, в животе заныло, словно кишки в узел завернулись. Стив, не сразу почувствовавший перемену в настроении Баки, повернулся к нему, улыбаясь, однако, видимо, во взгляде, направленном на него, он что-то уловил. Улыбка стекла с его лица.
– Стив… – повторил Баки, понимая уже, что ничего не скажет. Да и что он мог сказать? Я не могу без тебя? Ты единственный, ради кого мне хотелось бы выжить? Я хочу, чтобы ты всегда был со мной и только со мной? Я хочу тебя? Господи, какая пошлость. К тому же, Баки и сам не знал, чего хотел. Желания были смутными, хоть и волнующими, но так же и до ужаса болезненными. И сердце каждый раз сжималось, когда взгляд цеплялся за фотографию Картер на крышке компаса. Стив влюблен в нее. Баки повторил эту фразу про себя в очередной раз. Это не было любопытством, как с Виолетт, это была именно любовь. Черт знает, чем Картер это заслужила и когда успела, но Стив был по уши в нее влюблен. А Баки для него был другом. Лучшим другом, почти братом, который обещал, что будет с ним до конца.
– Давай спать, – вздохнул он, отводя взгляд. Смотреть на Стива стало почти больно.
К несчастью, тот, кажется, что-то если не понял, то почувствовал. Он не дал Баки подняться, наклонился к нему, придерживая за плечо, заглянул в глаза. Лицо у него было серьезным, а взгляд ищущим. Он понял, что Баки хочет что-то скрыть. Что-то важное.
– Баки, в чем дело? – голос Стива был тверд.
– Ничего. Просто… волнуюсь за тебя, – сказал Баки почти правду, надеясь, что она удовлетворит Стива. Однако тот успокоенным не выглядел.
– Со мной все будет в порядке, – только и ответил он.
– Вероятно.
Они замолчали, глядя друг другу в глаза. В полумраке палатки, которую освещала одна только керосиновая лампа, его лицо казалось высеченным из камня. Даже из-за сыворотки оно никак не изменилось, всегда было таким – жестким и серьезным – и потому раньше смотрелось нелепо вместе с тонкой цыплячьей шеей и тщедушным телом. Сейчас Стив выглядел гармонично, так, как должен был. Его сила, та самая сила, которой он обладал с самого рождения, обрела достойную форму. Баки пленила эта сила. Пленила давно, задолго до войны и сыворотки, хоть он не всегда готов был себе в этом признать. Он и сейчас не был готов, слишком болезненным оказалось озарение. На фоне этой силы он сам был ничтожеством, пустым местом. Но осознание этого было не настолько диким, как понимание того, что эта могучая сила никогда не будет принадлежать Баки безраздельно. Так, как она принадлежала ему раньше. Или позволяла думать, что принадлежит.
Но сейчас эта сила была рядом, глядела на него со дна стивовых голубых глаз. Баки думал – если Стив продолжит так смотреть, он сдастся. Но на деле Стив вдруг стал отстраняться, и Баки испугался. Паника продолжалась всего секунду, но и ее хватило, чтобы обхватить Стива за шею, наклонить к себе и поцеловать в губы.
Этого оказалось слишком много и слишком мало. Всего мгновение на касание и легкое движение в ответ. Скорее инстинктивное, чем обдуманное. Баки хватило и этого.
Одного мгновения.
Стив отстранился, скулы у него заалели, взгляд потяжелел. Баки не хотел знать, от чего. Он уже и так летел в пропасть.
– На удачу, – хрипло прошептал и отвернулся. Потом вылез из-под Стива, стянул с ног ботинки и забрался в спальник. Ни единого слова, ни единого взгляда, ни единого лишнего движения. Когда Баки перестал ерзать и затих, Стив молча вылез из палатки и больше ночью туда не вернулся.
А утром они сделали вид, будто ничего не случилось. Вот только откуда-то появилось отчаяние, и оно стало для Баки плохим спутником. Слишком резко оно подталкивало его в спину. И в какой-то момент равнодушно толкнуло в пропасть. Но Баки не жалел ни о чем. Он сделал свой выбор. Тогда, когда пошел за Стивом. Когда настоял на участии в операции. Когда поднял с пола вагона щит Капитана Америки и, прикрываясь им, выстрелил во врага, оказавшегося для него не по зубам. В тот момент он не думал о том, что это для него закончится полетом в неизвестность. В какой-то степени ему было все равно. Отчасти потому, что он не мог поступить иначе, отчасти потому, что смерть к нему пришла на несколько часов раньше, чем тело ударилось об обледенелую землю на дне ущелья.

@темы: слэш, мое творчество, Трололоки, Старбаксы и Мстюны, NC-17

---

Не без труда дописала вторую часть "Истории одной дружбы". Не легла вчера, пока не закончила, потому что уже слегка разозлилась на себя за лень. Самое печальное, у меня есть идеи, есть желание писать, но банально не хватает выносливости, чтобы после работы, забот о животных (у меня их временно двое) и самой себе что-то еще писать. Я даже начала пить витамины, чтобы хоть немного восстановить организм. Пока помогает, кажется, но, может, это все же эффект плацебо, хрен разберет.
А в главе такой тлен, что мне даже страшно выкладывать.

@темы: реальное и наболевшее, мое творчество, Трололоки, Старбаксы и Мстюны

---

Я знаю, что о драках в ТинВульфе уже давно слагаются легенды, но все же не могу понять, почему эти два парня бьют не Дерека, а воздух рядом с Дереком.

@темы: teen wolf

---

Мой начальник чертов телепат. Каждый раз, когда я начинаю подумывать уволиться, он повышает мне зарплату. ^___^

@темы: реальное и наболевшее, приколы из жизни

---

Выходные прошли на удивление приятно. Ну почти. В воскресенье любопытство завело меня в такие дебри, которые я до сих пор вспоминаю с содроганием. Начну по порядку.
В пятницу в Питер приезжали два прекрасных автора по старбаксу - забавная и Marretjen, которые организовали под это дело сходку. Я подумала-подумала и решила, а фигли в пятницу вечером дома делать, схожу в бар, пообщаюсь с интересными людьми. Тем более что в списке отметившихся была пара знакомых ников. И где я еще поговорю о Баки, как не на старбакс-сходке, думала я.

...

...

Есть какая-то магия в том, чтобы на сходке по какому-то фильму/сериалу говорить о чем угодно, кроме него. Идти против логики и правил - наше все. Короче, к концу вечера нас презрительно назвали то ли вафельным, то ли волчьим углом. Короче, суждено мне всегда сидеть в каких-то углах, не иначе. НО! Одним из самых приятных моментов встречи было то, что ко мне подходили люди, говорили, что я пишу классный фик (это они про Историю одной дружбы) и обнимали меня! Обнимали, представляете? Я чуть не осталась в том баре счастливой, растекшейся по полу, булькающей лужицей. Хотя я не уверена, что это они обнимали меня, а не я набрасывалась на них, как какая-то мартышка.
Короче, люди-со-сходки, если вы это читаете, спасибо, что пообщались со мной, подходили и обнимали меня, вы котики.
а еще забавная мне напоминает одного человека из отель-фандома, так напоминает, что это просто жуть какая-то
А в субботу! А в субботу мы с Яной ходили на Стражей галактики. И это было... ужасно. Ужасно это было. Так ужасно, что мне придется сходить в кино еще раз (КАК МОЖНО СКОРЕЕ) и убедиться, что Марвел снова съел мой мозг. Тут тоже есть своя магия, знаете ли. Почему-то больше всего мне нравятся те марвеловские фильмы, которых я меньше всего жду. Мстители, Кэп-2, Стражи галактики. Ни на один из этих фильмов я вообще идти не собиралась. И вот ты посмотри. Мне страшно, потому что сейчас у меня не вызывает энтузиазма Человек-муравей. Никакого энтузиазма, вообще. Для меня это значит, что он станет лучшим фильмом Марвел.
Так что в среду я пойду на Стражей второй раз с Катькой и буду снова смотреть на крысу-микрофон, енота с автоматом, светящееся дерево, половые чары и танцующий росток (Господи, такое милашество). ЖДУ НЕ ДОЖДУСЬ!

А про воскресенье даже говорить ничего не хочу. Скажу только, что мы с Зарой (маминой собакой) собрали всех кобелей на округе, как двуногих, так и четвероногих, извозились в пыли, прошли километров пять пешком (то есть я прошла, Зара большую часть пути провисела у меня на руках) и пришли домой голодные, уставшие и злые.
Вот.

А еще нужно рассказать что-нибудь про ФБ. Есть пара забавных наблюдений.

@темы: приколы из жизни фандома, реальное и наболевшее, приколы из жизни, teen wolf, Трололоки, Старбаксы и Мстюны

---

Это прекрасно! Это потрясающе! Это...



Меж тем на инсайде в треде с обсуждением артов кто-то опять постит картинки/гифки с "Ашотом". Мне кажется, это скоро станет традицией летней ФБ.

@темы: приколы из жизни фандома, гифчик, teen wolf

---

Думала-думала, что отправить на РСИЯ и отправлять ли вообще, и все же решила поучаствовать с фиками по ТВ и кэпу.
Уже отправила Мексиканца (ТВ) и исполнение Т5-27 с феста старбакса (Стив/Баки/скинни!Стив). Последний фик проходит премодерацию, и я не знаю, войдет ли вообще в конкурс, там большая часть текста - секс. Но фик мне нравится, он хороший, душу мне вынул, пока писала.
Короче, пока я отправила сплошное порно. Теперь надо решить, что можно из сюжетного отправить. Я надеюсь до срока дописать "Историю одной дружбы" (кэп), так что одно место пока забиваю за ним. Хочу еще отправить "Беглецов", хотя он отбечен кое-как, мне за это немного стыдно. Так что я еще думаю. Может, кто-нибудь подскажет, что из моего достаточно приличное для такого конкурса, как РСИЯ?

@темы: приколы из жизни фандома, мое творчество, Стерек, Трололоки, Старбаксы и Мстюны

---

Расцарапала кожу на голове до крови. То ли психоз, то ли вши. И не ясно, что хуже.

@темы: реальное и наболевшее, приколы из жизни

---

Плотбанни, старбакс, школьное АУ

Наткнулась в избранном обзоров на картинку, и мои шестеренки тут же завертелись.

плотбанни, старбакс, 1300 слов

Значит, современный мир, живет себе поживает серьезный мальчик Стив Роджерс. И отличный спортсмен, и хороший ученик, и гордость учителей, и рисует хорошо, в выставках участвует, и даже девчонкам-чирлидершам иногда помогает, когда они на соревнования ездят (с мальчиками в чирлидинге дефицит). Короче, со всех сторон он положительный герой, встречается с хорошей девочкой Шерон, блондинкой, умницей, красавицей, тетя девочки Пегги Картер – учительница в этой же школе - очень Стива любит. Дружит Стив с Сэмом Уилсоном, тоже отличным парнем.
И есть Баки Барнс. Криминальный элемент, раздолбай, постоянно влипает в неприятности, приводы в полицию, торговля травкой, дружит с такими же, как он, сомнительными личностями – Наташей Романовой и Клинтом Бартоном. Иногда его видят с еще более неприятной личностью: Броком Рамлоу, который уже и срок успел отсидеть даже. У Баки есть семья, небогатая, но хорошая: папа, мама, еще два мальчика и маленькая девочка. Он от них ушел еще полгода-год назад, зарабатывает где-то сам (знаем мы, как), родных почти не видит. Только братьев в школе. Они его сторонятся, у них отец строгий, сказал – увижу рядом с Баки, убью. Мать переживает, пытается наладить отношения в семье, мечется между мужем и сыном, но тщетно. Баки исправляться не собирается, а отец его такого принять не может. На самом деле боится, что Баки и братьев своих втравит в неприятности, да вообще всю семью, поэтому отрезает его, как гниль.
Баки со Стивом, конечно, не дружат, не общаются даже. Стив не любит подонков и считает Баки таким. Баки же тошнит от того, какой Стив хороший, чистенький, маменькин сынок.
Но вот однажды им приходится пересечься. Баки что-то делает, что-то серьезное, то ли на наркоте его ловят, то ли еще на чем, ему грозит чуть ли не колония. Но Стив неожиданно за него вступается. Он видел, что Баки не делал того, что ему вменяют, или передумал делать, но его успели за руку поймать. Короче, по какой-то причине Стив решает, что Баки заслуживает второго шанса, он за него вступается. И Стиву говорят: хорошо, Барнс остается в школе, на свободе, но под твою ответственность, займи ему чем-нибудь, придумай наказание. Стив придумывает. Он либо старикам в доме для престарелых помогает, или бездомным животным, или детям-сиротам, или инвалидам – неважно. Важно, что он Баки заставляет себе помогать. Баки, конечно, сначала строит из себя черт знает что, огрызается, показывает себя с самой плохой стороны, но постепенно Стив видит – Барнс не такой уж и плохой парень. Он скрывает, конечно, но ему нравится помогать людям. Он старается никому не навредить, помочь, искренне старается. Но только пока никто не видит. Если понимает, что за ним наблюдают, то снова надевает маску раздолбая и мудака. И все равно Баки со Стивом сближаются. Баки понимает, что Стив не скучный и не маменькин сынок. Он не просто хочет казаться хорошим, он действительно очень хороший человек, искренний, добрый. И к Баки относится не предвзято. В конце концов Баки решается попросить помощи. Его семья знать не хочет, но денег у них нет, а у него есть. Если бы Стив смог как-нибудь им передавать, не так, будто от Баки, а как будто от какой-нибудь организации помощи многодетным детям или бывшим военным. Стив же не врун, Стиву поверят. И тогда Стив понимает, что Баки по семье скучает, он их любит безумно, и хочет обратно, но знает, что не примут.
И еще Стив понимает, что что-то не так. Баки ведь хороший человек, его от собственной жизни воротит, он не по своему желанию живет так, как живет. Он пытается спрашивать у Баки, но тот сразу закрывается, захлопывается, шипит, мол, не лезь не в свое дело. Я думал, ты мне поможешь, а ты! Он рвет со Стивом отношения, и это неожиданно сложно для них обоих, но рвет все равно безжалостно, может даже гадость какую-нибудь делает, которую – Баки знает – Стив ему не простит. Стив разбит, растерян, но сомнения все равно роятся у него в голове. Он думает, наблюдает – Баки возвращается к своему привычному поведению мудака, – и понимает, что Баки боится. За него, за себя, еще за кого-то. За Наташу с Клинтом тоже боится. Они ведь в том же дерьме, что и он, по самые уши. Стив начинает расследование, понимает, что над Баки кто-то стоит, не Брок, тот тоже шестерка, кто-то серьезнее, но он не знает кто. Он копает, пытается понять, в чем дело. Его покойный папа бывший полицейский, у Стива есть старые связи – друзья отца. И он копает. Не знаю, что в итоге он находит, но все там серьезно. Наркотики, большие деньги, власть. За всем стоит Александр Пирс – серьезный человек в городе. Когда Стив все узнает (хотя не все, конечно, только верхушки), он припирает Баки к стенке, просит все рассказать. Говорит, не расскажешь всего, я пойду в полицию. Баки сдувается сразу, говорит, не надо полиции, они не помогут. Не поверят. А поверят, будет еще хуже. Короче, выясняется, что Баки шантажируют. Когда-то он влип в темную историю, не по своей воле, его сильно подставили, но он влип, попал на большие бабки и на крючок к ГИДРЕ – той организации, на которую работает. Чем только эта ГИДРА не занимается, в основном, конечно, торговлей всякой дрянью. Баки сначала думал, что он отработает деньги, достанет их как-нибудь и выйдет из организации, но не фига, он пытался, но ему сказали: рыпнешься, мы пойдем общаться с твоими братьями. А одному из них уже пятнадцать, он почти подходит и для торговли наркотой, и для мелких поручений. Так что Баки смирился, но оборвал все контакты с семьей, чтобы их защитить, стал тем, кем стал. А Стиву в это лучше не лезть, у него нормальная жизнь. Если он продолжит копать, то его сначала, конечно, припугнут, а потом и убить могут. Это все не игрушки. Но Стив так не может. Просто не может. И не только потому, что он на такое в принципе не способен закрыть глаза. Но и потому, что он хочет Баки помочь. Баки ему нравится. И не только, но в этом он не признается даже себе. Поэтому он ведет Баки к другу своего отца, Нику Фьюри, и они все ему рассказывают. Потом они начинают все это разгребать. Это не просто, в деле замешаны серьезные люди. И Стив потом все-таки попадается на глаза не тем ребятам, его избивают, очень сильно. Баки чувствует вину, не вылезает из его палаты в больнице, дежурит там днем и ночью. Там они впервые и целуются. С Шерон Стив расстается.
После оказывается, что за Александром Пирсом давно следит отдел по борьбе с наркотиками. Баки каким-то образом узнает о крупной партии, которую должны привезти в город. Он такую информацию знать не должен, но узнает. И Наташа с Клинтом ему помогают в этом. Эта информация очень помогает полиции. К счастью, никто не знает, что слил ее Баки. Только Ник Фьюри и Стив. Но они никогда никому не скажут. Полиция устраивает облаву, Рамлоу и других гидровцев сажают. Пирса, конечно, упускают, у него деньги, связи, но деятельность свою ему приходится на время приостановить. Про Баки, Наташу и Клинта никто не вспоминает. У них даже показаний не берут, а ГИДРА и вовсе про них забывает. Они ведь ходили под Рамлоу, а тот под следствием, и ему на них пофиг. И все равно они ждут, что кто-нибудь на них выйдет и все покатится по новой. Но нет. Никто не выходит. Баки постепенно расслабляется, но осталась еще проблема – семья его все так же не принимает. Точнее он даже не идет к ним, не пытается объяснить что-то, знает, что все бесполезно. Боится, что все бесполезно. Но Стив и тут ему помогает. Он просит Фьюри, и тот идет к Барнсам вместе со Стивом и самим Баки. Баки в дом не заходит, ждет снаружи. Ждет долго, даже думает уйти. Но тут дверь распахивается, из дома выбегает мама, бросается к Баки, обнимает его, плачет, целует. Баки не верит, но осторожно обнимает ее в ответ, поднимает глаза и видит отца. Тот не идет навстречу, просто стоит и смотрит, лицо у него сложное, не понять по нему ничерта. У Баки все внутри обрывается от понимания: не простит, не примет. Он начинает отстраняться от матери, но тут отец шагает наконец к нему и протягивает руки.
А со Стивом у Баки и вовсе все хорошо. Все очень хорошо.

@темы: мое творчество, Трололоки, Старбаксы и Мстюны

---

История одной дружбы, Старбакс, часть вторая

Название: История одной дружбы
Автор:  t_nesmeyana
Бета:  Halisa aka NaVi
Персонажи: Джеймс «Баки» Барнс, Стив Роджерс
Категория: слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: R-NC-17 (планируется)
Статус/Размер: в процессе, макси, пока ~22 000 слов
Саммари: Это история Баки: его дружбы, предательства, выбора. Это история сержанта Джеймса Барнса: его жертвы, любви, ревности и смерти. Это история Зимнего солдата: его раскаяния, вины и прощения. Но вообще-то это просто история одной дружбы.
От автора: не меня одну сбило с толку поведение Баки в некоторых моментах в «Первом мстителе», поэтому мне захотелось немного поиграть с его характером. Всегда ли он был преданным и верным другом? Может, история их со Стивом дружбы сложнее, чем кажется? Короче, это всего лишь моя фантазия на тему. Но предупреждаю, Баки вам местами может не понравиться.
Первая тема.
Ссылка на закачку всей первой части "Баки"

25 лет

Часть вторая
Сержант Джеймс Барнс

25 лет

– Подполковник Френч, рядовой Джеймс Барнс по вашему приказанию прибыл! – отрапортовал Баки, вытягиваясь в струнку и приложив руку к краю пилотки. Подполковник, до этого что-то писавший на бумаге с гербом вверху листа, оторвался от своего занятия и поднял глаза на напряженного Баки.
– Вольно, солдат.
Баки тут же расслабился и опустил взгляд на подполковника. Руки ужасно захотелось сунуть в карманы, но здесь этого делать было нельзя, поэтому Баки просто сжал их в кулаки.
– Ответь мне, солдат, когда ты получил повестку, о чем ты подумал в первую секунду?
Вопрос застал Баки врасплох. Впрочем, как и сам вызов к подполковнику. Баки находился на тренировочной базе уже три недели и ничем особым от остальных новобранцев не отличался. Он не дрался ни с кем, не нарушал устава, не спорил с командованием. Он все еще до конца не верил, что его отправляют на войну. Все время казалось, что вот сейчас к ним приедет какая-нибудь большая шишка и скажет: отбой, ребята, Америка не будет ни с кем воевать.
Баки знал, что этому не бывать. Не после Перл-Харбор.
– Я не удивился, сэр, – осторожно ответил он на вопрос. – У меня подходящий возраст, отличное здоровье и хорошие спортивные показатели.
– То, что ты не удивился, я понимаю, но я о другом спросил. О чем ты подумал? – подполковник закончил писать и, отодвинув от себя бумагу, посмотрел на Баки. Тот прикусил губу, пытаясь вспомнить, но в голову ничего не шло. Кажется, в тот момент он вообще ни о чем не думал, только ощущал странную пустоту в груди и обреченность.
– О том, что мать расстроится, – выдал Баки, как ему показалось, нейтральный ответ. Но, видимо, подполковник уже успел сделать какие-то выводы. Он хмыкнул в рыжие усы, взгляд его изменился, став более заинтересованным.
– Не очень-то рвешься в бой, да?
– Я не трус, сэр, – сквозь зубы процедил Баки, почувствовав обиду из-за замечания.
– Я этого не говорил, – покачал головой подполковник. – Но ты не из тех, кто безрассудно лезет в пекло. Мой вопрос не случаен. Несколько дней назад я получил результаты твоих тестов и решил понаблюдать за тобой, это дало мне некоторую пищу для размышлений.
– Я не понимаю, сэр.
– Снайперы, рядовой Барнс. Что ты знаешь о них?
Баки на секунду задумался.
– Снайперы стреляют с дальнего расстояния из укрытия. Их задача – устранить как можно больше солдат неприятеля и не выдать своего месторасположения.
– Верно, – кивнул подполковник. – Некоторые считают такое ведение боя трусостью. А ты как думаешь?
– Если снайпер эффективен, то это не имеет значения, – ответил Баки, уже понимая, к чему идет разговор.
– Это правда. Но снайпер эффективен только тогда, когда у него холодная голова. Намного легче убивать в горячке боя, а не лежа на земле в сотнях метрах от цели. Тяжело быть спокойным, когда твоих товарищей рвут на куски. Но снайперу необходимо управлять своими эмоциями, только тогда у него есть шанс выжить и убить столько чертовых ублюдков, сколько возможно. Ты же понимаешь, к чему я это говорю?
– Да, сэр.
– Завтра у тебя начнутся индивидуальные тренировки. Через месяц ты будешь сдавать тесты лично мне. Все понял?
– Так точно, сэр!
– Есть вопросы?
– Нет, сэр! – Баки снова вытянулся в струнку и сжал челюсти так, что на лице заходили желваки. – Разрешите идти, сэр?
– Вольно. Ступай.
Баки снова отдал честь и резко развернулся на каблуках, собираясь уходить. Однако у самых дверей голос подполковника догнал его:
– Ах да, забыл сказать. Тренировать тебя будет русский офицер, имей в виду. У них там снайперское дело лучше развито.
– Есть, сэр, – без особого энтузиазма отозвался Баки. Подполковник хмыкнул и указал на дверь:
– Иди.
Баки кивнул и вышел из кабинета.
Снайпер, значит. Что ж, Баки, в принципе, было по барабану. На войне не было безопасных специальностей. Снайпер, танкист, медик, связист, кок – умирали все. Кто-то позже, кто-то раньше, Баки не испытывал на этот счет иллюзий. Когда ему пришла повестка, мать прорыдала три дня, а отец ходил мрачнее тучи. Только Стив отреагировал иначе, и от одного лишь воспоминания об этом Баки начинал заводиться. Не стоило сейчас об этом думать. Баки нужно было сосредоточиться на том, чтобы получить как можно больше навыков выживания, а потом постараться не сдохнуть.
Отличный план.

***

Заканчивалась уже вторая сигарета, и на этом следовало бы остановиться. Баки не курил два месяца, это был отличный шанс бросить, но тогда у него не было бы повода торчать напротив входа в их со Стивом квартиру, сверля дверь тяжелым взглядом. Следовало поехать к родителям. У Баки было две недели до назначения и распределения, которые ему разрешили провести дома, в Бруклине. Он был бы идиотом, если бы отказался, хотя считал, что есть в этом что-то извращенное – дать солдату снова пожить нормальной жизнью, чтобы потом отправить в самое пекло.
В любом случае в эти две недели Баки не собирался думать или говорить о войне. И хоть дома с этим было бы намного проще, он все равно пришел к Стиву. Прошло два месяца, а Баки до сих пор в деталях помнил, как они поругались почти перед самым отъездом в тренировочный лагерь. Каким упрямством горели глаза Стива, когда он говорил о своем намерении идти на войну с Баки, и какую бессильную злость чувствовал тот, слушая это. Он не боялся за Стива, о нет. Баки знал, что никто в здравом уме не признает Стива годным к службе. И не ошибся в этом. Но энтузиазм Стива, видимо, подействовал слишком сильно на выбитого из колеи Баки, и его сорвало. Когда он узнал, что Стив пошел в призывной пункт еще раз, соврав о своем местожительстве и об астме, то Баки просто перестал с ним разговаривать. А потом уехал в Висконсин.
Сейчас Баки понимал, что отреагировал слишком остро. Стив лишился обоих родителей за совсем короткий срок, одного за другим. Сначала отец погиб от рук нацистов, потом мать угасла от туберкулеза, Стив остался один. Наверное, он просто устал терять близких людей и ощущать собственную беспомощность. Баки – единственный, кто у него остался – и тот уходил на войну.
Вторая сигарета закончилась, и Баки достал из пачки третью, когда дверь квартиры открылась и Стив появился на пороге.
– Ты еще долго будешь здесь сидеть?
Баки вздрогнул, чувствуя себя так, будто ему снова пятнадцать, и быстро спрятал пачку обратно в карман.
– Как давно ты знаешь, что я здесь? – недовольно спросил он, поднимаясь.
– Минут пять, – пожал плечами Стив, глядя на приближающегося Баки. – Как доехал?
– Нормально.
Баки остановился в шаге от него, ощущая себя странно под пристальным взглядом. Все казалось неправильным: и формальный вопрос, и собственный пустой ответ. Они со Стивом никогда раньше так не ругались, и для Баки стало сюрпризом, как ужасно он себя при этом чувствовал.
– Разрешишь войти?
Стив вскинулся, услышав вопрос, взгляд его изменился, став растерянным, плечи дрогнули и вдруг расслабились, на губах появилась осторожная улыбка.
– Иди сюда, – сказал он, протягивая руку.
Тяжелый рюкзак соскользнул со спины на пол, и Баки шагнул к Стиву, обнимая его.
– Придурок, – фыркнул Стив ему в ухо.
– Тупица, – отозвался Баки забытой присказкой. Когда-то в детстве они так мирились после редких споров и ссор. Это было как заклинание, которое означало наступивший мир. Сейчас им было по двадцать пять, но это снова сработало.
В квартире за время отсутствия Баки ничего особо не изменилось, только стало чуть светлее из-за того, что Стив снял шторы с окон. Видимо, так было нужно для его рисунков, Баки в этом не разбирался. Однако Стив никогда не делал что-то просто так, на все была причина. Бросив рюкзак у стены, Баки подошел к своей кровати, застеленной свежим бельем, – Стив готовился к его приезду – и упал на нее, раскинув руки и ноги. После его лежанки в казарме она казалась удивительно мягкой. Стив сел напротив, на свою кровать, и уставился перед собой. На какое-то время в комнате воцарилась оглушительная тишина, прерываемая только громким тиканьем часов.
Тик. Так.
Тик. Так.
Тик. Так.
– И насколько ты здесь?
– На две недели.
Тик. Так.
Тик. Так.
– Ты уже знаешь, куда тебя…
– Нет.
Тик. Так.
– Пойдешь сегодня куда-нибудь?
Баки перевел взгляд на Стива, с удивлением и любопытством спросил:
– Есть куда?
– В «Джимбо» сегодня какие-то тематические танцы.
– А ты пойдешь?
Стив пожал плечами, уголки его губ дрогнули.
– Если ты хочешь.
– Хочу, – уверенно ответил Баки. Настроение резко подскочило вверх. Надо же, Стив предложил ему пойти на танцы. Кажется, Земля остановилась, а потом решила покрутиться не в ту сторону. И всего-то нужно было стать призывником. Почувствовав прилив сил, Баки вскочил с кровати и стал быстро раздеваться, намереваясь принять душ. Стив наблюдал не отворачиваясь – они не испытывали смущения друг перед другом. В какой-то момент его взгляд стал удивленным, и Баки знал почему. Еще два месяца назад снятые вещи валялись бы по всей кровати, а то и на полу, сейчас же все было сложено в аккуратную стопочку. Армия научила Баки собранности.
– Ты изменился, – спокойно заметил Стив. Баки пожал плечами и подошел к шкафу, чтобы положить туда вещи и взять полотенце с чистым бельем.
– Там это практически неизбежно.
Собрав все необходимое, он снова повернулся к Стиву. Тот продолжал внимательно смотреть на него, потирая подбородок длинными пальцами. Без зависти – эта эмоция была ему чужда, – без какого-либо другого подтекста, просто подмечая детали взглядом художника. Баки было интересно, что он видел перед собой, но спросить не решился, молча отправившись в душ.
Стоя под теплыми струями воды, Баки думал, что сам Стив в армии бы не изменился. Он и без того аккуратный, дисциплинированный, исполнительный, внимательный. И в то же время он мог бы стать хорошим командиром, потому что в нем был стержень. Стальной, несгибаемый, заметный всем, у кого есть глаза. И Стив так хотел на войну… В этом была какая-то ирония. Стив стремился к тому, чего получить не мог; Баки же, наоборот, боялся и не желал того, что было ему навязано. И они оба никак не могли друг друга понять. В школе было намного проще. Баки помнил, каким эгоистичным ублюдком он был, да и сейчас, что бы Стив ни говорил, он мало изменился. Если бы кто-нибудь предложил ему поменяться со Стивом местами, смог бы он отказаться? Нашел бы в себе силы и достаточно совести? Баки не задавал себе этого вопроса, потому что боялся ответа.
Чертова война.
У Баки осталось две недели, прежде чем она поглотит его, и он собирался провести их с пользой.

***

В «Джимбо» на этот раз были танцы в стиле двадцатых годов: перья, меха, блестки – у девушек; строгие костюмы, шляпы, сигары и прилизанные гелем волосы – у парней. Это сильно походило на маскарад, но Баки нравилось. И хоть никакой особой атрибутики у него не было, он успешно изображал из себя гангстера, пародируя известные фильмы. Девчонки смеялись и просили продолжать, а парни аплодировали и покупали ему выпивку. Они рады были его видеть – бывшие одноклассники и коллеги, хотя не со всеми он был в хороших отношениях. Новость о том, что он идет на войну, почему-то многое поменяла.
Хотя тут почти никто не говорил о войне. Только пара человек, сидящих за барной стойкой и уже порядком набравшихся. Стив тоже сидел там, не говорил, но слушал и мучил уже час одну кружку пива. Баки несколько раз подходил к нему, но его почти сразу утягивали на танцпол. Стива же вытащить туда смогло бы, наверное, лишь заявление, что это как-то остановит войну. В конце концов Баки решил его не трогать, позволяя слушать пьяные бредни о фронте тех, кто пока там не был. Сам же он предпочитал веселиться и в итоге умудрился даже слегка перебрать.
– Скучаешь, – чуть обвинительным тоном произнес Баки, садясь рядом со Стивом на высокий стул. Его тут же повело в сторону, и он вцепился Стиву в плечо, пытаясь удержаться на сидении.
– Ну почему же, – хмыкнул Стив. – Я очень повеселился, глядя, как ты танцуешь чарльстон после пяти стаканов виски.
– Боже, надеюсь, утром я об этом забуду, – застонал Баки, утыкаясь горячим лбом в барную стойку.
– Надеюсь, ты не забудешь этого никогда.
– Ты жестокий человек, Стивен Роджерс.
Стив снова усмехнулся, но оставил это заявление без ответа. Вместо этого он спросил:
– Нам не пора домой?
Баки поднял ставшую тяжелой голову и, привалившись плечом к Стиву, ответил:
– Ты в любой момент можешь уйти.
– И оставить тебя в таком состоянии? Вот уж нет.
– Думаешь, мне никто не поможет? – фыркнул Баки, опершись подбородком на плечо Стива. Так разговаривать было почему-то удобнее. Только глаза непроизвольно закрывались. Может, правда стоит пойти домой?
– Не хочу это проверять. Я тебя сюда привел, я тебя и отведу домой.
– Я не ребенок, Стиви. Я воевать пойду.
Стив замер, даже, кажется, дышать перестал. А потом повернул к нему чуть голову, так, что их лица вдруг оказались близко-близко, и даже в полумраке помещения глаза Стива сверкали ярко.
– Это будет потом. А пока дай мне о тебе позаботиться.
– Ты всегда обо мне заботился, – пробормотал Баки, уже даже не соображая, что говорит. Веки стали почти неподъемными, в голове поселился туман, Баки слегка мутило. – А я не всегда отплачивал тебе добром.
– Это ложь, придуманная тобою для себя же, – ответил Стив, прикоснувшись прохладными пальцами к виску Баки.
Что было дальше, Баки почти не помнил.
Проснулся он в своей кровати, когда часы уже пробили полдень. На табуретке рядом стоял стакан воды и лежала таблетка. Обычная, белая, без опознавательных знаков, но Баки выпил ее, не сомневаясь. Стив всегда лучше знал, что ему нужно. Ну ладно, почти всегда.
Кстати, о Стиве.
Баки огляделся и выяснил, что в комнате он один, и судя по тому, какая стояла тишина, Стива не было ни на кухне, ни в ванной. Нахмурившись, Баки попытался вспомнить, какой на календаре был день недели, и вроде получалось, что выходной. Так куда Стив мог деться? Вчера он, кажется, ничего не говорил о своих планах. Впрочем, Баки не стал бы утверждать со сто процентной уверенностью, воспоминания о вечере местами были довольно туманны. Ох и нажрался же он! Баки усмехнулся. Удивительно, что Стив ему это позволил. Наверняка решил, что Баки сейчас это нужно. Может, и так. Пей-не пей, утро все равно наступит, и придет время справляться с проблемами. Такими, как посещение родителей, например. И жаль, что Стив ушел, Баки было бы легче, если бы они пошли вдвоем, может, тогда мама бы сдержалась, а так не существовало ни шанса, что она не будет рыдать. Застонав, Баки потер лицо руками и осторожно выбрался из кровати. Холодный душ – вот что отлично помогает от похмелья, а после можно определиться с планами на день.

***

Вечер с самого начала был дерьмовым. У родителей встреча прошла именно так, как Баки боялся: со слезами, истериками, хмурыми взглядами. Хотя стоило признать, мать держалась долго, отец явно проводил с ней воспитательную беседу, но в итоге они все равно пришли к тому же, что и два месяца назад, когда Баки пришла повестка.
Дерьмовый вечер плохо начался и плохо закончился. Баки сбежал из родительского дома. Психанул, наговорил всякого и вылетел на улицу быстрее, чем отец успел сказать его имя. На часах была почти ночь – Баки хотел остаться у родителей, но вот не сложилось. И сигареты закончились. В их со Стивом квартире, Баки помнил, была заначка. Он шел по темным бруклинским улицам и думал об этом, потому что о чем-то еще думать просто не мог. Не хотел. Встреча с родителями словно выжгла что-то внутри, и снова появилось это чувство.
Он не вернется домой.
Материнское сердце ведь не обманешь, многие так говорят. И мать чувствовала, что Баки не вернется. И смотрела так на него, будто все закончилось. Будто знала наверняка.
Дерьмовый вечер.
Хорошо только, что до квартиры идти недолго. А там заначка. Вот только где же Баки ее оставил? Он нашел ее во втором ящике тумбочки при входе. Обрадовавшись, потянулся к пачке и заметил еще кое-что. Кажется, заначка здесь была не у него одного. Только были это не сигареты, а билеты из кинотеатра. Одни и те же фильмы, которые Стив смотрел по несколько раз на неделе. Впрочем, он вряд ли оставался до конца, уходил сразу после агит-роликов про войну. Тратил половину своей зарплаты на кино, все два месяца. Чокнутый придурок. Баки фыркнул и покачал головой, беря в руки какую-то бумажку, лежащую в углу ящика. Это был сертификат пригодности к службе с пометкой 4F. Не тот, что Баки видел раньше. Город другой и дата… сегодняшняя.
Справа раздался шорох, Баки обернулся и увидел сонного лохматого Стива, кутающегося в одеяло. Он выглядел так забавно, так знакомо, так по-домашнему, что Баки словно кипятком обожгло изнутри. Он выглядел так, будто не было никакой войны.
– Баки? – удивленно позвал Стив. – Я думал, ты остался у родителей.
– Ты был сегодня в Нью-Хейвене?
Взгляд Стива метнулся к бумажке, которая все еще была у Баки в руках; пальцы, поддерживающие одеяло, сжались сильнее.
– Там сейчас набирают добровольцев, – ответил он, упрямо вздернув подбородок. Баки усмехнулся, сминая в руках несчастную бумажку. Его посетило чувство дежавю. Они уже это проходили два месяца назад, и Баки казалось, что он уже успокоился на этот счет. Но нет, закипало, разгоралось внутри яростное пламя обиды, горечи, страха. Война забирала у него все: его жизнь, его будущее и Стива.
Стива она уже забрала, а он сначала даже не заметил.
– Две недели, Стив, ты не мог подождать? Тебе именно сегодня туда нужно было? – Баки знал уже ответ на этот вопрос, но не мог не спросить.
– Сто седьмой еще не сформирован, я хочу успеть.
– Успеть куда? На тот свет? Господи, Стив, очнись, – губы растянулись в злой улыбке, – ты можешь хоть сто раз пройти комиссию, тебя не возьмут. И правильно сделают. Знаешь, сколько солдат умирает, не дожив до первого боя? Тысячи, десятки тысяч. Знаешь, сколько ты протянешь без своих лекарств и ингалятора? Максимум неделю. Ты хочешь так бездарно сдохнуть?
– Не хочу, – спокойно ответил Стив, – но и тут отсиживаться не буду, пока ты…
– Не делай вид, будто это ради меня, – перебил Баки, четко выговаривая каждое слово. – Не смей взваливать на меня эту ответственность!
– Не смею, ты не при чем. Это мое решение.
Его решение. И снова в голове возник тот дурацки вопрос: если бы был шанс поменяться со Стивом местами, то воспользовался бы Баки им? Сейчас он знал ответ: да. Но забрал бы он не букет болезней, не низкий рост и маленький вес, он бы забрал у него эту уверенность, которой светились глаза Стива, эту веру в правое дело. Баки подобного так не хватало. У него самого в глазах были только отчаяние и страх. Какая ирония.
– Твое. А вот мое. Я лучше каждый день буду выслушивать истерики матери и бесконечные советы отца, чем смотреть на то, как ты кладешь свою жизнь на алтарь этой дурацкой войны.
Баки быстро прошел мимо Стива за своим так и не разобранным рюкзаком, а потом повернул обратно к выходу. Уже у самого порога он услышал:
– Не будь эгоистом.
Фыркнув, Баки обернулся и на ощупь нажал на ручку, открывая дверь:
– Ты не того просишь, Стиви, пора бы это уже понять.
Не дожидаясь ответа, он вышел из квартиры.

***

Жить у родителей оказалось не так паршиво, как Баки представлял. Мать взяла себя в руки, почти не плакала, иногда даже улыбалась, и казалось, что все снова стало как прежде. Вот только никто не говорил о будущем. Раньше Баки злился, когда родители начинали давить на него, заговаривая о дальнейшей учебе (будто он мало учился), о перспективной работе, о женитьбе. Баки жениться не собирался в ближайшее время, да и учиться тоже. Это Стив был любителем книжек, а Баки и школы хватило. Все говорили, что он умный парень, перспективный, мог бы добиться успеха, но Баки устраивала работа на заводе, которую пришлось бы бросить, если бы он пошел в колледж. А сейчас вместо колледжа он пойдет на войну. Впрочем, о ней он почти не думал – все его мысли занимала ссора со Стивом. Глупая, дурацкая ссора, почти такая же, как и два месяца назад, она заставляла чувствовать вину и злость. Вот ведь какой парадокс, а? Все-таки Баки считал себя хорошим парнем. Он не был злым или завистливым, помогал родителям, когда они в этом нуждались, не бросал друзей в беде, никогда не обижал девушек и не говорил о них ничего плохого (даже если они этого заслуживали), но появлялся Стив, и Баки чувствовал себя самым последним мудаком мира. И несмотря на то, что Баки себя очень любил, он понимал: таких, как он, – полно на свете, и даже если его грохнут на войне, мир не станет хуже. А вот таких, как Стив, – единицы. Он же почти уникальный с этими своими идеалами, верой в справедливость и надеждами на то, что все можно исправить, если захотеть. Стиву не место на войне. Она его сломает, перемелет, пропустит через себя и выплюнет то, что осталось. Баки не хотелось бы допустить подобного, но был ли он вправе решать за Стива?
Я с тобой до конца.
Однажды Баки сказал это. Сказал, чтобы показать Стиву, что он не один. Даже теперь, когда оба его родителя мертвы, у него оставался Бак, его старый друг.
А сейчас, господи, что Баки делает сейчас?
Он продержался три дня. Совершенно бестолковых и пустых. Баки даже пожалел, что после тренировочного лагеря его не отправили сразу на войну. Безделье выматывало почище многокилометрового марш-броска. Все эти три дня Стив исправно звонил ему каждый вечер. И каждый же вечер получал от отца Баки вежливый ответ, что нет, Джеймс не может подойти к телефону. Баки всегда вздрагивал, когда отец клал трубку на рычаг. Хорошо хоть никак не комментировал его упрямство, Баки было достаточно и просто осуждающих взглядов.
Однако на четвертый день Баки понял, что так не может. Не хватало ему сил на то, чтобы вариться в собственных тяжелых мыслях и чувстве вины в одиночку. Поэтому он послал самого себя к черту, взял ключи от квартиры Стива и вышел из родительского дома, не забыв оставить матери записку о том, что ночевать не придет.
В этот раз Баки слабости себе не позволил и, оказавшись перед знакомой дверью, даже не стал тянуться за сигаретами. Стучать не стал, открыл замок сам и тут же понял, что Стива дома нет: ключ провернулся два раза. Когда кто-то был в квартире, можно было ограничиться и одним оборотом. Баки не мог понять, расстроился он или нет. Объяснение со Стивом откладывалось на неопределенный срок. Тот ведь мог не просто задержаться на работе, а рвануть в соседний город проходить медкомиссию. Тогда ждать его следовало только к ночи. В любом случае к родителям Баки сегодня возвращаться не собирался.
Бросив ключи на тумбочку в коридоре, Баки стянул с плеч легкую летнюю куртку и, повесив ее на вбитый в стену гвоздь, прошел на кухню. Немного хотелось есть. Торопясь уйти из дома до прихода родителей, Баки не поужинал. Хотя глупо было надеяться, что у Стива что-то было из съестного: для себя одного он редко готовил. Но Баки ждал сюрприз. В холодильнике обнаружился сверток с курицей и запиской: «Можешь всю ее доесть».
Стив знал, что Баки вернется.
Курица оказалась немного пережаренной и оттого суховатой, но Баки не испортило это настроения. Он срубил почти половину, когда во входной двери заворочался ключ – один оборот – и в квартиру зашел Стив. Меньше минуты он возился в коридоре, а потом появился на кухне слегка взъерошенный и грязный. Причина его позднего прихода оказалась проста, как один цент. Стив опять ввязался в неприятности.
– Знаешь, Стиви, – невнятно произнес Баки, слизывая с большого пальца куриный жир, – если тебя все-таки возьмут на войну, то кто же будет спасать всех несчастных от местных хулиганов, ты думал об том?
Стив, услышав это, замер настороженно и посмотрел на Баки внимательно, словно пытаясь определить, в каком он настроении, а потом несмело улыбнулся.
– Я надеюсь выиграть войну как можно быстрее.
Баки хмыкнул, что-то подобное он и ожидал услышать, а потом вернулся к курице.
– Разрешишь присоединиться? – спросил Стив.
– Кажется, ты написал, что я могу доесть ее всю, – Баки облизнул губы и широко улыбнулся. Стив закатил глаза.
– Не жадничай.
Баки не стал. Пододвинул к противоположному краю небольшого стола остатки птицы и потянулся к полотенцу, чтобы вытереть жирные руки. В принципе, он уже наелся и теперь хотел лишь пить. Пива, к сожалению, в холодильнике не оказалась, потому пришлось заваривать ромашковый чай – единственное, что завалялось на полках. Пока Баки возился с чаем, Стив быстро поглощал курицу, всем своим видом демонстрируя, что обед он пропустил. Баки отметил то краем сознания, но никак комментировать не стал, хотя в другое время обязательно прошелся бы по этому поводу. Сейчас же он просто налил чай в две чашки и, поставив обе на стол, сел напротив Стива. Какое-то время они молчали, бросая друг на друга настороженные взгляды, Баки заговорил первым:
– Ты оставил записку. Так был уверен, что я вернусь? – ему почему-то хотелось прояснить этот вопрос.
Стив пожал плечами.
– Я знаю тебя.
– Я сам решил, что приду, только ближе к вечеру.
– Значит, я знаю тебя лучше, чем ты сам.
Баки замер, услышав эту простую в общем-то фразу, не зная, что ответить. Возможно, Стив был прав. Или был просто излишне наивен. Баки понятия не имел почему, но Стив верил в него. Скорее всего, он был уверен, что Баки вернется с войны. Баки даже представил эту картину. Как заходит в квартиру, видит свежее белье на постели, ужин на столе и улыбающегося Стива, который обязательно скажет что-то типа «я знал, что ты выживешь». И тогда Баки поймет, что да, Стив действительно в него верил. Единственный, кто. И тогда Баки, наверное, осознает, что он смог, прошел через ад и вернулся.
Баки моргнул. Картинка, вставшая перед глазами, была такой яркой, что понадобилось время, чтобы возвратиться в реальность. В ту самую реальность, в которой он еще не ушел на войну, а Стив сидел напротив него, смотрел внимательно и серьезно, грея руки о края чашки с ромашковым чаем.
– Может, ты прав, – сказал наконец Баки. – Но есть еще кое-что. Я тоже хорошо тебя знаю. Ты не сдашься. Будешь пробовать снова и снова, как бы я ни был против. Даже если тебе каждый раз будут отказывать.
Стив осторожно кивнул и по-птичьи наклонил голову. Шея его – и так длинная – стала казаться еще длиннее. Он смотрелся сейчас так забавно, немного несуразно из-за следов уличной потасовки на одежде и лице. Ничего серьезного, просто грязь, как будто кто-то толкнул его в лужу. И все же он не выглядел униженным. Его били, макали в самое вонючее дерьмо, оскорбляли, пытались растоптать. И он расстраивался, каждый долбанный раз, но никогда не выглядел униженным. Баки понятия не имел, почему эта мысль пришла к нему именно сейчас. Он даже забыл, о чем говорил.
– Так что я пытаюсь сказать, – пробормотал Баки, отвлекаясь. – Так вот я не идиот, или не совсем идиот, я знаю, что ты всегда давал мне выбор, предоставляя право самому решать, как мне жить и с кем общаться, хотя, возможно, тебе не всегда все нравилось. Например моя дружба с Джексом или желание идти работать, а не продолжать учебу в какой-нибудь Академии или колледже. Так что сейчас, кажется, моя очередь.
Баки замолк, уткнувшись взглядом в свою кружку. Ему было чертовски неловко, потому что он вообще-то совсем не умел извиняться. Но он надеялся, что Стив поймет то, что он хотел донести. Да, ему все еще трудно было понять бешеное желание Стива попасть на фронт, но имело ли это значение, когда до войны оставалось чуть больше недели?
– Спасибо, Бак.
– Но не думай, что я не попытаюсь снова тебя отговорить.
Протянувшись через стол, Стив сжал рукой запястье Баки, и только тогда тот смог поднять взгляд.
– Попытайся.
Стив улыбался.

***

Оставшиеся дни до назначения пролетели почти незаметно. Дня за два Баки получил по почте требование явиться в штаб в назначенный срок. Тогда он четко и ясно осознал, что все, время пришло. Удивительно, но страха он больше не чувствовал, только волнение. Ему было интересно, куда его распределят: в сто седьмой, как он и просил, или в другой полк? Баки понял, что ему не все равно. Родителям и Стиву он ничего об извещении не сказал, хотя они и так знали, что время выходит. И все же он промолчал, собрал заранее сумку, спрятал ее под свою кровать в родительском доме и, никому ничего не сказав, отправился в штаб.
Его распределили в сто седьмой и дали сержанта. Баки не знал, что чувствует по этому поводу, пока не увидел свою форму. Она была совсем новой, чистой, выглаженной, почти хрустела в руках. Баки погладил кончиками пальцев шевроны на плечах кителя и наконец ощутил то, что не ожидал ощутить никогда.
Гордость.
Он сержант Джеймс Барнс из сто седьмого пехотного, и он завтра идет на войну. Больше никакого страха. Потому что есть люди, которые в него верят, он не должен их подвести.
И он вернется. Рано или поздно.

26 лет

26 лет (часть I)

– Куда ты прешь с оптикой в окопы? – заорал на него Дум-Дум. – Заляг где-нибудь.
Баки чертыхнулся, но послушался, забыв, что он вообще-то старший по званию. Просканировал местность через прицел, вроде, нашел место, откуда было видно почти все поле. Оно было довольно очевидным, но искушение оказалось слишком велико, чтобы ему сопротивляться. Пробираться пришлось долго, Баки казалось, что он идет целую вечность. Совсем рядом раздался взрыв, земля под ногами дрогнула, Баки в это время полз по горе вверх и, чтобы не упасть, ухватился за траву. Сверху на него посыпались комья земли. Баки выругался еле слышно – земля попала ему за шиворот. До выбранной огневой позиции оставалось совсем чуть-чуть. Баки лег на живот и решил еще раз осмотреться. Это его и спасло.
У немца были очень белые зубы, и он улыбался после каждого выстрела так, будто стрельба по людям доставляла ему невероятное удовольствие. Баки замер, решая, как поступить. Стрелять? Звук передернутого затвора привлечет внимание немца, и тогда еще неизвестно, кто успеет выстрелить первым. У Баки было преимущество, пока враг не знал о его присутствии. Поэтому, не став трогать закинутую за спину винтовку, Баки вытащил спрятанный в голенище нож и быстро, согнувшись в три погибели, побежал к немцу.
Тот все-таки его услышал, хоть и слишком поздно. Баки прыгнул ему на спину, придавив к земле, приставил нож к горлу, но в это время немец обернулся, и лезвие чиркнуло лишь сбоку по шее. Неприятно, однако не смертельно. На землю хлынула первая теплая кровь. Немец боролся за свою жизнь отчаянно и сильно. В какой-то момент он смог сбросить Баки с себя и навалился сверху. Кровь, тонкой струйкой льющаяся из его шеи, попадала на лицо, заставляя жмуриться и отворачиваться. Баки бил ножом почти наугад, и в какой-то момент это сыграло с ним плохую службу: лезвие застряло в бронежилете немца. И застряло крепко, не вытащишь. Баки и не пытался, не было времени. Немец душил его, давил винтовкой на горло, все еще улыбаясь – это было видно даже в темноте. Время будто замедлилось. Где-то вдалеке до сих пор звучали выстрелы, от взрывов дрожала земля, кричали люди, но здесь и сейчас, на этом клочке земли, шла борьба молчаливая и страшная. На мгновение Баки захотелось перестать сопротивляться. Ведь что его ждало впереди? Еще десятки, сотни дней войны? Душной, жуткой, выматывающей. Нескончаемой. А там, за чертой, возможно, что-то есть. Покой. Смерть. Однако мгновение прошло, и Баки, разозлившийся на себя за слабость, стал бороться еще отчаянней.
Немец быстро терял силы из-за ранения, и Баки через какое-то время получилось опрокинуть его на спину. Чужая винтовка оказалась у него в руках, и через секунду деревянный приклад с силой опустился на лицо немца. Один раз, второй, третий. Баки бил и бил, чувствуя, как враг дергается под ним, умирая. Во все стороны брызгала кровь. Теплая и вязкая, она пачкала винтовку, из-за чего стали скользить руки. В какой-то момент Баки понял, что выдохся, чужое оружие тут же упало на землю, и он свалился рядом, дыша тяжело и часто. На немца Баки больше не смотрел. Тот был мертв. Он был мертв еще три или четыре удара назад. Огневая точка теперь принадлежала Баки.

***

В следующие два дня было затишье. В лагере Баки почти никто не трогал – все видели, каким он вернулся после последнего боя. Конечно, на войне разное случалось, здесь людей рвали на куски, и выживал лишь тот, кто рвал удачней всех, однако вид перемазанного кровью с ног до головы Баки впечатлил даже бывалых солдат. Командира вот тоже, он еще и додумался предложить психологическую помощь, но Баки только отмахнулся, криво усмехнувшись. В конце концов погибший фриц был не самым его страшным кошмаром. Больше этого Баки волновала собственная слабость, проявленная в момент драки с ним, но о ней говорить и вовсе не хотелось. Ни с кем. Наверное, даже со Стивом бы Баки на эту тему не стал распространяться, не то что с чужим человеком. К счастью, кроме командира в душу к нему никто лезть не пытался. Дум-дум только посмотрел один раз пытливо, но ничего не сказал, за что Баки был ему благодарен.
К третьему дню сидения на одном месте они даже заскучали. Единственным событием за все время стал приезд новеньких. После последнего боя их отряд слегка поредел, поэтому это было очень кстати. Новенькие была бодры, еще не сильно измучены и немного напуганы, однако всячески пытались это скрыть. Баки на них смотреть было почти неприятно, особенно когда он вспоминал, что еще совсем недавно был почти таким же. Среди всех выделялся только один парень – кажется, его фамилия была Джонс. Он был черным, что само по себе было удивительно, а еще он потрясающе играл на трубе. Несмотря на это, с ним предсказуемо никто не общался, хотя остальные новенькие старались держаться вместе. Баки даже не удивился, когда Дум-Дум взял парня под крыло. У этого здоровяка с пышными усами была тяга к исправлению несправедливости, совсем как у Стива. И Баки понятия не имел, почему с ним связался, не иначе как из ностальгии по дому. Впрочем, против Джонса он ничего не имел, его цвет кожи волновал не больше, чем усы Дум-Дума, а вот звуки трубы в душе что-то задевали. Что-то, что еще не было выжжено этой страшной войной. Джонс оказался не только талантливым, но и умным, до войны учился в Гарварде, говорил по-французски и мог общаться на такие темы, о которых Баки, закончивший только школу, имел слабое представление. Впрочем, общие интересы у них тоже были. В основном, конечно, оружие и слабый пол.
– Я вам говорю, целая толпа девчонок, все в коротким юбках вот до сюда, – Джонс ударил себя ребром ладони где-то посредине бедра, – скачут, поют, ноги задирают. И все, как на подбор, красавицы, глаз не оторвать. Один мой приятель, Клай, писал мне, что из города в город за ними ездит, только чтобы эти выступления смотреть. Совсем свихнулся, уже тонну денег потратил, но никак не успокоится. А вот мне довелось увидеть лишь однажды.
Фыркнув, Баки затянулся сигаретой – новенькие привезли с собой довольно много курева, и он на правах старшего по званию изъял пару пачек, подумав мельком, что Стив бы его за это непременно осудил. К счастью, Стива здесь не было.
– Тебе хорошо смеяться, – отреагировал на ухмылку Джонс. – У тебя наверняка девчонок было больше, чем я в жизни видел.
Баки пожал плечами, не собираясь ни спорить, ни хвастаться. Сколько бы в прошлом у него не было девушек, на войне с ними было довольно туго. Сейчас он и сам бы не отказался поездить по городам ради выступлений в пользу облигаций, если там были девчонки в коротких юбках. Дум-Дум, кажется, разделял его точку зрения.
– А я бабы уже больше полугода не видел, – заявил он с печальным вздохом. – А сколько не трахался, так и вообще лучше не вспоминать, чтобы не расплакаться. А тут еще и не подрочишь нормально, постоянно кто-то шныряет.
– А ты не стесняйся, как Васкес, – посоветовал Баки, потушив сигарету о каблук своего сапога. – Тот как под одеяло ложится, так давай наяривать. С ним рядом уже никто спать не хочет, парни жребий бросают, кому мучиться на этот раз.
– Правда, что ли? – расхохотался Джонс. – Неужели тут все так плохо?
– С уединением-то? Довольно туго.
– Черт, жаль. Я ведь с собой пару карточек захватил, думал, пригодятся.
Джонс заметно пригорюнился и не заметил, каким взглядом на него посмотрел Дум-Дум.
– И ты молчал? А ну доставай, показывай!
Дум-Дум предвкушающее потер руки и выжидающе посмотрел на ухмыляющегося Джонса. Тот медлил, оттягивая момент, и поочередно глядел то на Дум-Дума, то на Баки, который хоть и пытался казаться особо не заинтересованным, все равно косился выжидающе. На войне было не много вещей, на которые было бы приятно смотреть, сплошные кровь, смерть да немытые тела солдат. И все же, собираясь пялиться на карточки с полуголыми девицами, он чувствовал себя неудачником. К счастью ли к сожалению, таких неудачников тут был целый полк. У некоторых и вовсе от спермотоксикоза поехала крыша. В прошлом месяце произошел один отвратительный и трагичный случай. Двое солдат где-то отрыли чемодан с женскими шмотками и напялили часть на одного из своих – худощавого, кудрявого Эрика Ллойда. Баки как это увидел, думал, что его удар хватит от ярости. Он, конечно, их разогнал и вещи отобрал, но толку-то: на следующий день всё равно стало ясно, что парня хорошо попользовали. Жаловаться никому Эрик естественно не стал. Да и кто бы стал? За такое, во-первых, грозил трибунал, причем всем участникам, независимо от вины, во-вторых, было просто стыдно. Баки после этого трясло дня два, его Дум-Дум самогоном отпаивал из своих секретных запасов, но это почти не помогало. Перед глазами все равно стоял Эрик в этих дурацких шмотках и Эрик с нелепой утиной походкой, бледный до синевы. Да и не только Эрик. Баки мерещился Стив. Нелепый, мелкий Стив Роджерс, который так сильно хотел на фронт. А ведь когда Баки расписывал ему ужасы войны, то такого даже не предполагал.
Эрик, к слову, погиб через неделю. Подставился под пулю глупо и почти без пользы. Тех двоих, что его тронули, потом отметелили так, что еле живы остались, и Баки тут был почти не при чем. Вот только парня было уже не вернуть. Иногда Баки холодно задумывался, что мог бы в горячке боя найти через прицел знакомые макушки и спустить курок. Единственное, чего опасался, это того, что его поймают. Быть расстрелянным из-за таких ублюдков не хотелось.
Тряхнув головой, Баки постарался забыть об этом, хоть и понимал, что бесполезно. Такое не забывается. Хорошо, что Стива здесь не было. Если бы даже он не оказался на месте Эрика, эта история его все равно бы сломала.
– Где там твои карточки? Давай сюда, – потребовал Баки, стараясь отвлечься. Джонс тут же сунул ему под нос разукрашенную картонку, размером с почтовую открытку. Там действительно были изображены три девушки в одинаковых бело-красно-синих костюмах и в касках со звездой на лбу. Белая надпись внизу призывала помочь армии, купить облигации. – И что, ты их видел? Они так по сцене скачут? – ради интереса спросил Баки, отмечая про себя, что эти девицы походили на тех, которые выступали вместе с Говардом Старком на Ярмарке будущего. Возможно, это они и были.
– Видел, но всего две минуты, самое начало выступления. Только и успел схватить пару карточек, прежде чем мне пришлось уйти. Это было одно из первых их выступлений, Клай говорил, что потом их стало много, но я уже был в Европе.
– А это кто? – спросил Дум-Дум, ткнув пальцев в ту карточку, которую держал в руках. Джонс бросил на нее беглый взгляд и пожал плечами.
– Этого парня я не видел, но знаю, что он с ними выступает. Человек-скала. Под два метра ростом, а сила такая, что запросто поднимает мотоцикл.
Баки скептически приподнял брови и забрал у Дум-Дума карточку. А ней были изображены все те же девочки, но теперь там еще был и парень в нелепом красно-сине-белом костюме и в маске. Он действительно был высоким, девчонки еле достигали ему до плеча, и мускулистым. Изображение было мелким и нечетким, однако все равно было заметно, что с фигурой парню повезло. Но поднять мотоцикл?
– Меньше недоверия, друг мой. Клай не склонен к преувеличению. Говорит, поднимает мотоцикл с тремя девчонка на нем. Он слышал, в этого парня, Капитана Америку, угрохали кучу денег, то ли супер-солдата из него пытались сделать, то ли лечили от чего-то, не знаю, но сейчас он танцует кабаре с девчонками в коротких юбках. Отрабатывает вложенные денежки, – Джонс многозначительно подвигал бровями, и парни захохотали.
– Вот это работка! А что он там делает, а не здесь? У нас, конечно, есть и свои супер-солдаты, – Дум-Дум потрепал Баки по макушке, и тот от неожиданности не успел отвертеться и фыркнул, – но помощь бы не помешала.
– Да ладно тебе, Дум-Дум, – лениво заметил Баки, – каждый на войне делает то, что может. Кто-то из винтовки стреляет, кто-то еду морякам готовит, кто-то собирает металлолом в маленькую тележку, – Баки прикрыл глаза на секунду, вылавливая из памяти образ недовольного хмурящегося Стива, – а кто-то трясет ногами на сцене и лапает девчонок за кулисами. К тому же он ведь наверняка и винтовку-то в руках держать не умеет. Будет тут мешаться, притягивать к себе пули и жрать за троих.
– Сколько в тебе злости, сержант Барнс, – хмыкнул Дум-Дум, впрочем, без какого-либо осуждения.
– Я знаю парня, который бы пять лет жизни отдал бы, чтобы быть здесь, рядом со мной. Но у него нет такого тела и таких возможностей. Есть только пять листков с пометкой «негоден».
Баки откинул от себя карточку и потянулся за сигаретами. Снова захотелось курить. Дум-Дум и Джонс переглянулись, будто спрашивая друг друга, что это на Баки нашло, но говорить ничего не стали. Джонс, собрав карточки, спрятал их во внутренний карман куртки, а Дум-Дум забрал у Баки пачку и тоже закурил. Установившаяся тишина была очень кстати. Баки нужно было успокоиться или хотя бы понять, что же его так завело. Подумаешь, качок выступает на сцене вместо того, чтобы подставлять башку под обстрел. Кто бы его осудил за то, что он выбрал себе такую работу? Точно не Баки. Он еще помнил, как сам не мог смириться, что его отправляют на фронт. Может, дело было в том, что парень с карточки кого-то Баки напомнил. Совсем чуть-чуть, неуловимо. То ли наклоном головы, то ли еще чем. И эта ассоциация вызвала дурные эмоции. Черт. Наверное, он просто устал и немного соскучился по дому, вот и мерещится всякое.
Засиделись они в окопах. Засиделись. Пора в бой.

***

Через две недели Баки словил пулю. Сам он думал, что ничего серьезного в этом нет, но ему сказали, что пуля в нем застряла глубоко, для извлечения понадобилась операция, поэтому его на грузовике вместе с еще несколькими тяжело-раненными вывезли в лагерь, находящийся в восьми километрах от фронта. Говорили, там было хорошее оборудование и работали отличные врачи. Точнее так говорил Дум-Дум, а он мог и приврать ради того, чтобы Баки не сильно возмущался из-за перевоза.
– Да тебя немного подлатают да привезут обратно. Поверь мне, ты еще успеешь здесь сдохнуть, – хмыкнул он, когда Баки уже готовили к перевозке. Лейтенант Донован – их военный врач – давал последние инструкции туповатому медбрату из лагеря, в который им предстояло уехать. Других раненных уже загрузили в машину, оставался только Баки.
– А если вас перекинут, а меня решат отправить в другое место? – озвучил свои опасения Баки. Он не очень-то хотел себе в этом признаваться, но он привязался к некоторым ребятам в сто седьмом, в частности к Дум-Думу и даже новенькому Джонсу. Дружба с ними была единственным приятным моментом во всем этом непрекращающемся хаосе, без ребят Баки, наверное, давно бы полетел с катушек.
– Не решат, – уверенно ответил Дум-Дум. – Ты же наш парень.
Баки этот аргумент не сильно убедил, но в тот момент от него уже ничего не зависело. Наверное, он должен был быть польщен, что его не бросили умирать в каком-нибудь вшивом углу, но довольным Баки себя не чувствовал. Как и умирающим. Однако после, в лагере, ему сообщили, что он счастливый сукин сын: пуля попала ему в бок, но умудрилась не задеть никаких жизненно-важных органов. Если бы она не застряла в нем, то его бы никуда вести не пришлось.
Операция прошла успешно, пулю извлекли, и вот тогда-то Баки и почувствовал себя по-настоящему хреново. Ему казалось, что в него выпустили целую обойму разрывных, такая была адская боль. Его накачивали морфином, и это помогало, но ненадолго, потом боль возвращалась, казалось, с утроенной силой.
Когда ему стало лучше, медсестры стали таскать ему комиксы с Капитаном Америкой, которые сюда присылали пачками. Солдаты их почти не читали, некоторые только таскали листы для того, чтобы делать самокрутки. Бумага в этих комиксах была уж слишком хорошая. Баки тоже не собирался читать, но в медчасти заняться было особо нечем. Комиксы его не увлекли и не понравились. Скорее злили. На войне вели бой не супергерои, а обычные ребята. Без сверхспособностей и несокрушимого щита. Они брали в руки оружие и шли на врага, не имея ни гарантий, ни надежды на то, что доживут до вечера. Их друзья подрывались на минах или падали замертво от одной-единственной точно выпущенной пули, но они все равно шли вперед. Разве они не были героями, достойными комиксов во много раз больше, чем какой-то парень из подтанцовки?
Да, Баки определенно злился. То ли из-за ранения, то ли потому что устал. Иногда он вспоминал Стива и думал, читает ли он эти комиксы. Злится ли так же, как Баки, или скупает все выпуски, чтобы хоть как-то быть ближе к войне. В такие моменты Баки жалел, что Стив так далеко, ему хотелось бы поговорить с ним. Рассказать обо всем, что произошло за последнее время, выплеснуть накопившиеся горечь и злость, вспомнить немецкого снайпера, до смерти забитого прикладом, Эрика с кривой походкой, жгучую боль от попавшей в бок пули. Умом Баки понимал, что будь Стив действительно здесь, то он не сказал бы ему ничего из того, что хотелось. Но сейчас, когда между ними были тысячи километров, Баки говорил с ним. Говорил, сжимая пальцами дурацкий комикс, будто он как-то связывал их со Стивом. Бумага под пальцами смялась, и бравый Капитан Америка из-за этого стал почему-то выглядеть грустно.
Однажды ночью, почти перед самой отправкой обратно в сто седьмой, Баки приснился сон. В нем ему привиделся Капитан Америка в своем нелепом костюме: высокий, широкоплечий, настоящий гигант. Он был без маски и когда обернулся к Баки, то тот увидел, что у Капитана лицо Стива. Те же глубокие голубые глаза, те же упрямо поджатые губы, те же суровые морщинки на лбу. Вокруг Стива крутились ярко-накрашенные девчонки, они смеялись, что-то пели, хотя слов слышно не было, дергали Стива за руки, но тот не обращал на них внимания, только смотрел куда-то вдаль, Баки за спину.
Баки знал, что там. Там была война.
И Стиву хотелось туда, но что-то удерживало его на месте, Баки не видел и не мог понять, что. Он открыл рот, чтобы позвать Стива, но не смог, горло перехватило. Но он вдруг понял, что отчаянно желает, чтобы Стив на него посмотрел, чтобы заметил, вспомнил про него. Но голоса не было, и руки не двигались, а ноги словно приросли к полу.
«Стив, – думал Баки, глядя на застывшую фигуру Капитана Америки, – я здесь, Стив. Посмотри на меня, Стив. Ты очень нужен мне сейчас».
Но Стив не смотрел на него, он глядел ему за спину. На войну.
Позже, проснувшись и вспоминая сон, Баки думал, что есть нечто забавное в том, что его сознание совместило картонного супергероя и Стива. Ведь, по сути, он единственный из тех, кого Баки знал, кто был бы достоин сверхспособностей, потому что он был супергероем даже тогда, когда у него не было сил, доступных и обычному взрослому человеку. Такому, как Баки.
Стив был суперчеловеком всегда, и Баки ужасно его не хватало.
К счастью, рефлексировать на эту тему у него не было времени. Его наконец-то возвращали в сто седьмой, который, Баки слышал краем уха, собирались отправить в Аззано. Баки ничего не имел против, Аззано так Аззано. Главное, что он успел выздороветь до того, как его полк перебросили. Ему снова повезло. Возможно, он и правда счастливый сукин сын.

Эта глава, как и предыдущая, не бечена.
~3500 слов

26 лет (часть II) - NEW

26 лет (часть II)

Они так и не поговорили о Капитане Америка. Возможно, Стиву и хотелось рассказать, как это дерьмо с ним произошло, но Баки не спрашивал, и он решил, наверное, что тому это не интересно. На самом деле любопытно было, но существовали вопросы и поважнее. Например, как четырёмстам солдатам дойти до лагеря, встретив, по возможности, как можно меньше фашистов. К бою они были не совсем готовы. Особенно Баки. Первый день переправы он провалялся в отключке. Отрубился почти сразу, как стало понятно, что они прорвались, и очухался только через сутки. А, придя в себя, решил, что в плену у него окончательно спеклись мозги, и он бредит. Стив – Капитан Америка? Побойтесь бога, такое Баки, кажется, уже снилось. Потребовались, наверное, еще сутки, чтобы он окончательно осознал, что нет, все правда, этот здоровый парень, имеющий знакомое лицо, действительно его друг детства. Это не шутка, не галлюцинация, не бред воспаленного сознания. Вот тогда, наверное, и стоило спросить, как так получилось, что произошло, но Баки не спросил, только улыбнулся нервно, когда Дум-Дум, хлопнув его по спине, заявил:
– А этот Капитан Америка, кажется, неплохой парень, а?
Неплохой, да. Наверное. Беда в том, что Баки понятия не имел, какой он, этот Капитан Америка. Он не был с ним знаком, видел только издалека, когда тот раздавал указания, четкие и правильные, когда вел за собой целый батальон полумертвых от усталости солдат, когда принимал благодарности от спасенных им людей. Хотя нет, в последнем случае сквозь маску Капитана Америки проступал знакомый Стив Роджерс, смущенный и робкий. Тот самый, которого Баки и знал. В такие моменты он отворачивался, не в силах смотреть.
Нормально поговорить им удалось только уже на подходе к лагерю, когда Баки мог нормально стоять на ногах и идти вровень со всеми, за левым плечом Стива. Они остановились на привал километрах в двадцати от конечного пункта, несколько человек отправилось вперед на разведку, Баки тоже порывался, но Стив опустил ему на плечо неожиданно тяжелую руку и попросил остаться. Будь это обычный, привычный Стив Роджерс, Баки бы отшутился и все равно сделал по-своему, но с этим новым парнем, Капитаном Америкой, спорить не стал. В конце концов тот был здесь командиром. Так что Баки только пожал плечами и отошел в сторону от всех. Хотелось побыть одному.
К сожалению, ему такой возможности не дали. Стив почти сразу присоединился к нему, сел на землю рядом и бросил на Баки косой взгляд.
– Как ты? – спросил он через минуту, когда молчание стало казаться слегка натянутым. Голос у него был осторожным и как будто слегка извиняющимся. Баки нахмурился, решая, не показалось ли ему. За что Стив мог испытывать вину?
– Я в норме, не волнуйся, – сказал Баки и тут же словно запнулся. Собственное «не волнуйся» показалось почему-то неуместным, будто он внезапно понял, что Стив, возможно, вовсе и не думал волноваться.
– Идти осталось недолго. А в лагере должны быть врачи.
– Да, я знаю, – рассеянно произнес Баки, – я там был, когда меня подстрелили.
Стив не ответил, ни сразу, ни через минуту. Баки удивлено к нему обернулся и заметил, каким застывшим и жестким стало его лицо.
– Эй, ты чего?
– Прости меня, – вместо ответа сказал Стив. Баки опешил.
– За что?
– За то, что ты был тут, а я… – Стив махнул рукой с досады.
– Тебя вообще не должно было быть здесь, – дернул плечом Баки. – Ты должен быть в Бруклине, работать, рисовать, ждать свою единственную и смотреть на войну лишь с экранов в кинотеатрах. А здесь тебе делать нечего.
– Все еще считаешь, что я не справлюсь? Если ты не заметил, кое-что изменилось, – у любого другого эта фраза прозвучала бы издевательски или самодовольно, но не у Стива. В его тоне не было ни грамма самолюбования, только констатация факта.
– Война – грязное дело. То, что ты стал выше и шире в плечах, не делает тебя приспособленным к ней.
– Я не ребенок, Баки.
– Знаю, но ты понятия не имеешь, во что ввязываешься, – покачал головой Баки, понимая, что на самом деле у него нет ни одного аргумента, чтобы заставить Стива вернуться к своим выступлениям и забыть о войне. Да даже если бы и были, едва ли он к ним прислушался.
– Я зашел слишком далеко, чтобы отступать, – Стив вытянул вперед руку и сжал ее в кулак, мышцы предплечья напряглись, натянули ткань дурацкой звездно-полосатой формы. Не удержавшись, Баки положил ладонь на руку Стива и провел по ней от запястья до локтя. Ничего сверхъестественного он не нащупал, мышцы были обычные, уж точно не надувные. Если бы Баки не знал, он бы решил, что появились они вполне естественным путем.
– Все равно я бы предпочел, чтобы ты остался в Бруклине, – упрямо сказал Баки, намереваясь оставить за собой последнее слово. Стив улыбнулся.
– Да. И мне приятно это знать.
– О-о-о, только не обольщайся на свой счет. Ты все еще меня безмерно раздражаешь, – Баки фыркнул и легонько ударил Стива по плечу кулаком.
– Уверен, что так и есть.
– Рад, что мы друг друга поняли. А теперь тебе, кажется, нужно вернуться к своим капитанским обязанностям. Наверняка это стадо баранов, которое ты притащил с собой из Австрии, ждет какого-нибудь твоего приказа. Уверен, они теперь даже поссать без твоего разрешения не решатся.
– Почему ты так говоришь? – нахмурился Стив. Сравнение ему явно не понравилось. – Разве среди них нет твоих друзей?
– Среди них не только мои друзья, – хмыкнул Баки, доставая из голенища заныканную сигарету: кто-то из ребят нашел пару блоков в одном из танков, – я сам среди них.
Стив покачал головой, но спорить не стал, поднялся и ушел. Возможно, ему больше хотелось остаться, но Баки пока не был готов продолжить разговор, который стал принимать какой-то совсем уж личный характер. К этому новому Стиву сначала следовало бы привыкнуть, лишь потом выворачивать перед ним душу. В какой-то степени Баки даже чувствовал себя обманутым. Все это время именно Стив был той ниточкой, которая удерживала его от полного погружения в бездну. Ему самому тяжело было в этом признаться, но та самая вера Стива в то, что он, Баки, вернется, и все станет хорошо, помогала ему выживать все это время. Баки знал, что у него есть к кому возвращаться. Теперь все стало иначе. Стив был рядом и в то же время невыносимо далеко. Он был прежним и одновременно совершенно другим. Баки отчетливо осознавал, что неприязнь к Капитану Америке начинает перерастать в настоящую ненависть. Капитан Америка отбирал у него друга. Единственного человека, который когда-либо в него верил.
Или, может, все это было у Баки в голове. После плена там был тот еще беспорядок. Он не был уверен, что готов узнать ответ на этот вопрос. Потому что пока Баки не знал ответа, он мог еще на что-то надеяться.
– Эй.
Баки вздрогнул и чуть не выронил сигарету, которую еще даже не зажег. Впрочем, у него не было спичек, чертовы немцы отобрали у него все, что было.
– Огонька?
Баки на колени упал небольшой коробок. Закатив глаза, Баки прикурил и кинул спички обратно Дум-Думу, даже не поблагодарив. Хотя тот, в принципе, и не ждал ничего подобного.
– Я сегодня притягиваю компанию, словно магнит железо, – пожаловался Баки. Дум-Дум хмыкнул. Он не стал садиться рядом, остался стоять, прислонившись к соседнему дереву и глядя перед собой.
– Имеешь в виду Капитана Америку? – спросил он после паузы.
– А то ты не видел.
– Видел. Он выглядел не очень-то довольным.
– Тебе-то какое дело?
– Я думал, вы друзья.
– Мы и есть друзья. Лучшие. С самого детства, – с долей сарказма ответил Баки.
– Оно и заметно, – ровным тоном произнес Дум-Дум, разозлив Баки этим до чертиков. Тот даже на ноги вскочил и, кинув недокуренную сигарету на землю, втоптал ее ботинком в почву.
– Какое тебе дело до моих отношений со Стивом?
– Никаких. Но всем есть дело до твоих отношений с Капитаном Америкой. Ни для кого не секрет, что он тебя поперся вытаскивать из плена, но повезло-то всем нам. Он не просто командир, а чуть ли не герой для каждого. Я знаю, что некоторых ребят тут твое поведение напрягает. Они считают, что ты завидуешь капитану.
– А ты как думаешь? – фыркнул Баки, складывая руки на груди.
– Я думаю, что тебе следует быть осторожным, – взгляд, которым Дум-Дум одарил Баки, был предельно серьезным. – И я тебе сейчас говорю не об этих, – Дум-Дум кивнул в сторону солдат. – Эти побояться трогать друга детства Капитана Америки, но есть люди и более влиятельные, которые могут не простить тебе пренебрежения к национальному герою.
– Я не отношусь к Стиву с пренебрежением. Больше нет.
– Я повторю, мы говорим не о твоем приятеле Стиве.
– А я говорю о нем, – настойчиво повторил Баки. – Потому что я не собираюсь забывать о Стиве в пользу чертового Капитана Америки. Он мне нужен, я без него сдохну, понимаешь ты или нет?
Дум-Дум не ответил, но взгляд его изменился, став более внимательным и… что-то промелькнуло в нем еще. Но так быстро, что Баки не понял, что это была за эмоция.
– Не думал, что у тебя все настолько запущено, – ровным голосом произнес Дум-Дум.
– Что ты имеешь в виду? – начал снова заводиться Баки. Он не любил, когда говорили загадками, предпочитая прямоту и честность. И раньше Дум-Дум придерживался этой же политики, но сейчас предпочел неловко съехать с темы, будто внезапно обнаружил, что узнал больше, чем когда-либо хотел бы.
– Тебе следует поесть. Плен не пошел тебе на пользу, выглядишь дерьмово.
Баки жестом показал, что не нуждается в оценке своего внешнего вида. Дум-Дум фыркнул и, отлипнув от дерева, вернулся к ребятам, с которыми они познакомились в плену и во время побега. Вскоре к ним присоединился и Капитан Америка. Баки же так и не сдвинулся с места, предпочитая наблюдать со стороны. Отсюда все и так было хорошо видно. Даже больше, чем вблизи. То, как менялись лица солдат, когда Капитан Америка подходил к ним. Кто-то начинал смотреть с уважением, кто-то с благоговением, кто-то с радостью и благодарностью, а кто-то с завистью. Баки впервые подумал, что скорее всего его эмоции были столь же очевидны. Для всех, кроме Стива. Если это действительно так, то Дум-Дум прав, следовало быть осторожнее, ведь Стив Роджерс больше не принадлежал Баки безраздельно. Он стал Капитаном Америкой, а тот был национальным достоянием и героем, спасшим четыреста человек. Ну а если от одной только мысли об этом Баки начинал чувствовать себя еще более одиноким, чем в первые дни на войне, то это были исключительно его проблемы и ничьи больше.
Да здравствует Капитан Америка!

***

Если бы три, пять или семь лет назад кто-нибудь рассказал Баки про Пегги Картер, то он посоветовал бы этому кому-то перестать мечтать и обратить внимание на обычных земных девчонок из Нью-Йорка, которые хоть и не умеют виртуозно стрелять из пистолета, но зато, во-первых, существуют, во-вторых, значительно более доступны. Если бы кто-то раньше описал Баки Пегги Картер, то он решил бы, что это чья-то недостижимая мечта или фантазия, но никак не живой человек из плоти и крови. Потому что Пегги Картер была идеальна. Она была шикарной женщиной, хорошим человеком и прекрасным агентом.
Пегги Картер превосходно подходила Капитану Америке. Но это было еще не все. Она превосходно подходила так же и Стивену Роджерсу, пареньку из Бруклина, который с самого подросткового возраста мечтал о девушке, способной обсудить с ним военную тактику.
Агент Картер чем-то напоминала Баки несостоявшуюся девушку Стива Виолетт, и в то же время между ними не было ничего общего. Пегги Картер была более уверена в себе, она не преследовала никаких скрытых целей, а еще она словно бы не замечала Баки, который тенью следовал почти за каждым шагом Стива. Впрочем, в последнем они с Виолетт как раз-таки были похожи, однако если Виолетт не замечала Баки демонстративно, то Картер действительно словно смотрела сквозь него. И Баки понятия не имел, чем он заслужил такое отношение. Не то что бы ему хотелось во все это влезать, но Картер, кажется, что-то значила для Стива, поэтому Баки хотелось понять ее.
Или просто дело было в том, что Баки не любил, когда к нему относятся с пренебрежением.


продолжение в комментариях

для обзоров Мстителей

[L]t_nesmeyana[/L] <a href="http://tokiiskaya-nesmeyana.diary.ru/p198688153.htm">пишет седьмую главу</a> к "Истории одной дружбы" (Старбакс, R)

запись создана: 11.07.2014 в 12:10

@темы: слэш, мое творчество, Трололоки, Старбаксы и Мстюны, NC-17

---

История одной дружбы, Старбакс, часть первая

Название: История одной дружбы
Автор:  t_nesmeyana
Бета:  Halisa aka NaVi
Персонажи: Джеймс «Баки» Барнс, Стив Роджерс
Категория: слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: R-NC-17 (планируется)
Статус/Размер: в процессе, планируется макси
Саммари: Это история Баки: его дружбы, предательства, выбора. Это история сержанта Джеймса Барнса: его жертвы, любви, ревности и смерти. Это история Зимнего солдата: его раскаяния, вины и прощения. Но вообще-то это просто история одной дружбы.
От автора: не меня одну сбило с толку поведение Баки в некоторых моментах в «Первом мстителе», поэтому мне захотелось немного поиграть с его характером. Всегда ли он был преданным и верным другом? Может, история их со Стивом дружбы сложнее, чем кажется? Короче, это всего лишь моя фантазия на тему. Но предупреждаю, Баки вам местами может не понравиться.

Ссылка на закачку всей первой части "Баки"

15 лет

Часть первая
Баки
15 лет

Баки понял заранее, зачем через весь школьный двор к нему бежал Коннор Макгрегор. Понял, но не спешил выйти навстречу, предпочитая докурить папиросу, чудом полученную у старшеклассников. Как раз две затяжки оставалось.
– Баки! Баки! – у Коннора были такие смешные испуганные глаза, что Баки чуть не заржал. И руками он махал забавно. Как мельница. Баки решил запомнить этот образ, чтобы потом его как-нибудь повторить, передразнивая. Так, чтобы Стив не увидел, иначе прочтет лекцию. – Баки!
Коннор наконец добежал, но сказать ничего не смог, задыхаясь. Ему понадобилось не меньше полминуты, чтобы оправиться.
– Баки… там… Стив. Его бьют!
Стива бьют. Ну конечно. Жаль, не с кем было спорить, иначе Баки бы разбогател. Может, хватило бы на вторую папиросу.
– Где? – устало спросил он, втаптывая окурок в землю каблуком сапога.
– У заднего входа! – Коннор снова выпучил свои бледно-голубые, будто водянистые глаза и ткнул тощим пальцем в нужную сторону. Баки кивнул и побежал.
На заднем дворе уже собралась целая толпа народу. В принципе, можно было уже и не вмешиваться, Баки видел, как несколько девчонок побежали в школу за учителями. Три минуты, и драчунов разгонят. Не убьют же Стива за это время? Баки засомневался, но все же начал пробираться через толпу. Стива, впрочем, и не били, скорее издевались. Как раз те двое, что продали Баки папиросу. Если он влезет, курево придется доставать где-то в другом месте. Чертыхнувшись, Баки отпихнул с дороги какого-то малолетку, жадно глядящего, как Стива Роджерса валяют по земле, и шагнул в образовавшийся круг.
Старшеклассники – Рой и Джекс – тут же замерли, глянули на него и скривились. Стив, ощутивший, что его больше не пинают, тоже обернулся. По его лицу проскользнули облегчение и досада одновременно.
– О, защитничек пришел! – фыркнул Джекс и, подхватив с земли сумку Стива, перекинул ее Рою. – С тобой тоже в собачку поиграть? Или ты хочешь присоединиться? – Джекс прищурился, будто увидел в лице Баки что-то такое, что навело его на эту мысль.
– Верните ему сумку и проваливайте, – спокойно сказал Баки, прямо глядя на Джекса. Нельзя было отводить взгляда, нельзя было смущаться и запинаться. Нельзя.
– С чего бы это нам делать?
– Сейчас тут будут учителя, а может, и директор. Хотите проблем?
– А ты, Баки? – губы Джекса сложились в неприятную ухмылку, и он, поймав кинутую Роем сумку, бросил ее в Баки. Тот еле успел среагировать. – Выбирать друзей нужно внимательнее, – Джекс сплюнул на землю рядом со Стивом и сделал шаг в сторону Баки, подходя вплотную. – Советую на нас больше не рассчитывать.
– Да уж обойдусь, – скривился Баки и стерпел, когда и Джекс, и Рой прошли мимо него, больно задев плечом. Толпа тут же начала расходиться, к пытавшемуся подняться Стиву никто даже не подошел, так что помогать ему подняться с земли тоже пришлось Баки. – Ты в порядке?
– В полном, – ответил Стив и покачнулся. Баки его придержал и заодно быстро осмотрел на предмет повреждений. Крови нигде не было, даже нос и губы были целы, правда, одежда вся была в грязи, и, скорее всего, на ребрах будут прекрасные синяки – как понял Баки, в основном били по ним. Умные ребята, видимых следов не оставляют, а то, что под рубашкой, Стив никому показывать не будет – это все знают.
– Отряхнись, сюда директор бежит, – посоветовал Баки, кивая на спешащих к ним учителей. – Что врать будешь?
– Поскользнулся, упал, – пожал плечами Стив и, нацепив на лицо виноватую улыбочку, повернулся к директору. Баки за его спиной закатил глаза. В этом был весь Стив. Что и восхищало, и раздражало. Чаще раздражало. Хотя Баки имел некоторые бонусы с того, что вытаскивал Стива из разных передряг. Девчонки на героев так и липли. Вот последнее его увлечение – Дейзи – после каждой драки носилась вокруг него, обрабатывала незначительные царапины, если были, и неустанно повторяла, какой Баки храбрый, какой он хороший друг и вообще душка. Слушать это было приятно, а еще приятнее было щупать Дейзи за коленки и бедра. В другое время она бы не позволила, а вот после его героических драк хоть и уворачивалась, но не сильно рьяно, больше хихикала.
Но случались и такие накладки, как с Джексом и Роем. Баки нечасто курил, и все же иногда хотелось, раз в неделю, не чаще. Однако даже одну папиросу пятнадцатилетнему пацану достать было нелегко. У Джекса же был старший брат, который снабжал его целыми пачками для себя и для продажи. Джекс, конечно, был не единственным таким умным продавцом в школе, но точно самым подходящим вариантом для подобных Баки. Он, по крайней мере, деньги просил, а не услугу. Становиться мальчиком на побегушках ради папирос Баки не собирался.
Ладно, с куревом он после разберется, сейчас были заботы поважнее. Дейзи хотела сходить в кино, а денег у Баки не было совсем: все, что было, спустил на папиросу, будь она неладна. И что теперь делать, Баки не знал.
– Эй, ты чего такой кислый? Побили-то вроде меня, – фыркнул Стив, легко толкая Баки в бок. Тот недоуменно моргнул и огляделся. Оказывается, Стив уже поговорил с директором и вернулся. Теперь можно было идти домой, уроки полчаса как закончились.
– За что, кстати? – проигнорировав вопрос, поинтересовался Баки.
– Джекс первым стал лезть, я просто попросил его отстать.
– Представляю, как ты попросил. Промолчать не мог?
– А зачем? – удивился Стив. И правда, зачем? Иногда Баки думал, что битым Стиву веселее живется. Другого объяснения Баки просто не находил. – Так чего киснешь?
Баки пожал плечами и дернул головой в сторону, намекая, что пора бы уже двигаться к дому. Жили они в одном районе.
– Дейзи вроде как в кино хотела, а денег у меня нет, – объяснил Баки через какое-то время. Стив удивился.
– Тебе же мать давала в начале недели.
Баки фыркнул, не ответив, но Стив и сам все понял.
– Опять курил?
– Слушай, я же не запрещаю тебе ввязываться в драки с предсказуемым исходом. У каждого свои привычки, – раздраженно заметил Баки. Он ненавидел, когда ему читали лекции. Особенно Стив. Да кто он такой вообще? Раздраженно сунув руки в карманы, Баки ускорил шаг, заставляя Стива почти бежать за собой.
– Эй, да я ж ничего не сказал, просто спросил. Хочется тебе – кури, – примирительно сказал Стив. Баки кинул на его виноватое и растерянное лицо взгляд и чуть замедлился. – Хочешь, я тебе займу на кино?
Предложение Баки развеселило.
– У тебя-то деньги откуда? Ты все еще позавчера на карандаши спустил.
– Мать даст. Скажу, что это я в кино иду.
– Мне нужны деньги на два билета. Для меня и для Дейзи.
– А я скажу, что с девушкой иду.
Баки фыркнул, посмотрел на Стива, понял, что тот говорит предельно серьезно, и расхохотался.
– И она тебе поверит?
– Мама-то? Мама поверит, – уверенно сказал Стив, ничуть не обидевшись на смех, более того – сам улыбнулся, глядя на веселящегося Баки. Тот отвернулся, продолжая ухмыляться, и задумался. Стив и девушки были двумя понятиями абсолютно несовместимыми. Он боялся их, они недолюбливали его. Стив был не только совершенно непривлекательным внешне, но еще и страшным занудой. Баки на его фоне казался значительно более интересным вариантом. Чем он, собственно, частенько пользовался. Однако мама Стива действительно могла поверить, что у сына появилась девушка, ведь у него такое «большое доброе сердце». Баки скривился, во рту стало кисло. Наверное, стоило купить вместе с папиросой еще и жвачку.
– Хорошо. Ты меня очень выручишь, приятель, – ответил Баки, поворачиваясь. Стив разулыбался так, будто это ему обещали одолжить денег. Фыркнув, Баки хлопнул его по спине, слегка не рассчитав силу, отчего Стив чуть не свалился на землю. И снова не мелькнуло ни тени обиды или возмущения на лице или в глазах. – Я зайду вечером.
– Ага, – отозвался Стив и махнул рукой. У развилки, до которой они как раз дошли, им нужно было расходиться в разные стороны. Баки неохотно помахал в ответ, чувствуя себя придурком, и быстро направился к дому.
Уходя в кино, Баки соврал матери, что идет со Стивом. Она всегда позволяла гулять подольше, если он так говорил. В Стиве мать души не чаяла, считала, что он положительно влияет на Баки, и, конечно, немного жалела. В доме Барнсов Стив всегда был желанным гостем. Иногда Баки даже думал, что мать его любит меньше. Глупость, разумеется, но он злился. Взрослые вообще Стива очень любили, отчасти потому, что тот с ними никогда не спорил, отчасти потому, что он в принципе был хорошим послушным мальчиком. Таким, каким Баки, например, точно не был. Когда отец один раз учуял на нем запах табака, то устроил ему такую трепку ремнем, что Баки потом неделю ровно сидеть не мог. А мать еще к Стиву побежала, уговаривала его вразумить друга и проследить за ним. С тех пор Баки при Стиве не то что не курил, даже не заикался об этом. Не потому что боялся доноса – тот этого бы не сделал – но просто даже от косых неодобрительных взглядов было так тошно, что ком в горле вставал. И все же пока Баки был со Стивом, родители ему как-то больше доверяли, поэтому в этот раз, как и во многие другие, ложь с языка слетела легко.
Отчасти он даже не соврал, когда говорил, что идет к Стиву – перед свиданием к нему нужно было зайти за деньгами. В сам дом Баки заходить не стал, лишь набрал мелких камней и покидал их Стиву в окно. Тот выглянул через несколько секунд, поднял большие пальцы и закивал как болванчик, намекая, что Баки он увидел и сейчас спустится. Не прошло и минуты, как он был на улице.
– О, да ты и правда как на свидание собрался, – хмыкнул Баки, оглядывая Стива с ног до головы. Тот был одет в пиджак с галстуком и светлые брюки, которые смотрелись немного мешковато. Как и большая часть его одежды. Однако эти были, кажется, слегка ушиты и сидели чуть лучше.
Стив покраснел:
– Мама заставила надеть.
– Мама плохого не посоветует, – наставительным тоном процитировал родителей Баки, фыркнул и деловито потер ладони друг о друга. – Ладно, давай, а то я уже опаздываю.
– Точно, – Стив залез во внутренний карман пиджака и достал несколько купюр. – Вот. Там мама на напитки еще положила.
– Супер! Ты настоящий друг.
Заметно повеселев, Баки выхватил из рук Стива деньги и сунул их в карман.
– А ты сам где все это время будешь?
– Погуляю. Когда фильм заканчивается? Мне нужно будет у тебя билеты забрать.
– Через два часа подходи, – подумав секунду, ответил Баки. В общем-то теперь можно было и уходить. – Так, короче, мне пора.
Улыбнувшись, Стив кивнул:
– Удачи на свидании.
– Она мне не понадобится, приятель, – Баки сделал несколько шагов назад. – Я просто включу все мое обаяние, – отвесив шутливый поклон, он развернулся и пошел к кинотеатру, оставляя Стива одного.

***

– А училку из Айовы помните? Ту, что с чирлидершами приехала? Ни одна из ее девочек не была настолько горячей, как она. Говорят, наш тренер ее трахнул, – Джекс одобрительно цокнул языком и закатил глаза, видимо, представляя себя на месте своего футбольного тренера. Баки хмыкнул и, затянувшись, выпустил дым вверх. Ему училку представлять не хотелось, она была слишком фигуристой на его вкус. То ли дело Дейзи. Но Дейзи ему еще долго не даст, даже мечтать не следовало.
– О, Баки-малыш тоже думает о сексе, – Джекс обнял Баки за шею, слегка придушив, а потом сжал свободной рукой его щеки так, что губы вытянулись в трубочку. Как у пятилетки. – Рой, посмотри, какая у него довольная рожа.
– Иди в жопу, Джекс, – недовольно сказал Баки, пихая Джекса в живот локтем. Не сильно, но ощутимо, чтоб отпустил.
– Осторожнее со словами, ты на испытательном сроке, – фыркнул тот, но руки от Баки убрал и даже хлопнул его по спине. Джекс сегодня был в хорошем расположении духа. Не удивительно, ради этого расположения Баки пришлось пожертвовать хорошим кожаным ремнем. Будет чудо, если мать не заметит его пропажи. – Кстати, где это твой друг Стиви? Почему ты с нами тусуешься, а не с ним?
– Я ему не нянька. И зачем тебе? – напрягся Баки.
– Да расслабься. Не буду я его бить. Может, я тоже хочу с ним подружиться?
– Он не согласится.
– Принципиальный, да? – фыркнул Джекс. – Хорошо, что ты не такой принципиальный, правда, Баки?
Баки дернул плечом, не собираясь отвечать. Джекс был придурком, но придурком полезным. И дело было не в сигаретах. Только бы из-за них Баки к нему не полез. Джекс мог достать все, что угодно, разве что с алкоголем не связывался. Почти вся школа к нему ходила, даже некоторые учителя, Баки видел. Джекс был авторитетным парнем, враждовать с ним было не с руки.
– Кстати, а вот и наш Стиви. Только вспомнили! – обрадовался Рой, глядя Баки за спину. Тот от неожиданности обжог пальцы и выронил папиросу.
– Меня зовут Стивен, – прохладно поправил его Стив. – Баки?
Баки обернулся, чувствуя себя так, будто это мать застала его за курением. Хотя Стива в данный момент, скорее всего, интересовала не его вредная привычка.
– Ты что-то хотел? – как можно более равнодушно спросил Баки, глядя на удивленно приподнятые светлые брови Стива.
– Хотел предупредить, что задержусь в библиотеке, домой можешь идти без меня.
– Я понял, – кивнул Баки. – Что-то еще?
– Нет.
– Отлично, – Баки снова повернулся к Джексу и Рою, которые наблюдали за разговором с явным интересом.
– Кажется, кто-то не очень доволен, что ты с нами тут болтаешь, а, Баки? – весело спросил Джекс, когда Стив ушел. Вот только в глазах у него не было смеха, только колкое ожидание. Он хотел знать, что ответит Баки.
– Это не его дело, – сказал тот недовольно, невольно вспоминая взгляд, которым Стив наградил его и Джекса. Баки понятия не имел до сегодняшнего дня, что его приятель Стиви может так смотреть. Будто мокрицу рядом с мамиными розами увидел. От собственного сравнения стало противно. – Есть еще курить?
– Мальчик пошел вразнос? – фыркнул Джекс, однако протянул Баки пачку папирос и кинул ему спички.
– Я не мальчик.

Баки вернулся в школу через двадцать минут, сам не понимая зачем. Уроков у него сегодня больше не было, а поговорить со Стивом можно было и позже. Да и стоило ли разговаривать? Баки же не был виноват, что у Стива с Джексом вышел конфликт. И все же в библиотеку он заглянул. Стива там не было. Пожав плечами, Баки направился было к выходу, но на полпути остановился. Было еще одно место, где Стив мог находиться. Чуть поколебавшись, Баки все же решил проверить. И угадал. Стив оказался на крыше, сидящим на полу у парапета. Год назад Баки стащил ключ от нее у завхоза и сделал дубль, который они со Стивом потом спрятали недалеко от входа. Посещение крыши было, наверное, единственным правонарушением, которое Стив себе позволял – уж слишком нравился ему вид оттуда.
– Рисуешь? – спросил Баки, заметив в руках у Стива блокнот и карандаш.
– Да нет. Так, балуюсь, – ответил тот, прикрыв рисунок, а потом и вовсе спрятав его в сумку. Он делал так, только когда злился. Баки недовольно поджал губы.
– Тебе есть, что сказать? – спросил он, стараясь не закипать. Он ненавидел такие ситуации.
– Нет. Просто… – Стив запнулся, слегка прикусил губу, а потом продолжил: – Просто не знал. Что ты дружишь с Майклом и Роем.
– Майклом? – не понял Баки.
– Джексом.
Точно. Баки забывал, что Джекс – это фамилия. Так же, как большинство забывало, что на самом деле Баки зовут Джеймсом.
– Это проблема?
Баки вообще-то не считал, что он с Джексом и Роем дружит, однако он не собирался объяснять Стиву мотивы своего общения с этими двумя.
– Нет, но… если бы ты сказал раньше, то я бы промолчал тогда. Ну, на прошлой неделе.
Баки кивнул. Он знал, Стив бы промолчал, наступил бы на горло своим принципам. Ради него, Баки.
Вот только такие жертвы Баки не были нужны. Он мог использовать Стива и свою дружбу с ним, но ломать его Баки не собирался.
– Тебе вообще не стоило вмешиваться, – добавил Стив после секундного молчания.
– Я вмешался, потому что они были неправы, и они это поняли.
– Поэтому на Джексе твой ремень?
Баки замер, не зная, что сказать. Чертовы художники с их чертовой внимательностью.
– Поступай, как знаешь, Стив. К тому же ты все равно всегда так делаешь, – облизав губы, ответил Баки.
Стив кивнул, не став спорить, и поднялся на ноги.
– Пойдем домой.
Баки ничего другого не оставалось, как согласиться.

16 лет

16 лет

Стив, пытающийся запихнуть в себя третий кусок пирога, выглядел довольно забавно. Его лицо уже начало приобретать немного зеленоватый оттенок, который, кроме всего прочего, говорил о том, что Стива пора было спасать, но Баки, признаться, давно так не веселился, поэтому сидел молча и наблюдал. Стив страдал, миссис Барнс умилялась, глядя, как тот поедает ее шедевр кулинарного искусства – пирог с рыбой. Баки от него открестился, заявив, что пирог пекли для Стива, поэтому он и должен его съесть. Стив смутился, но от еды отказываться не стал. Он вообще не мог отказать миссис Барнс ни в чем то ли из врожденной вежливости, то ли из симпатии, то ли из благодарности за то, что она позволяла ему иногда ночевать у них. Как, например, сегодня. У родителей Стива одновременно выпало по ночной смене, поэтому они попросили миссис Барнс приютить сына на выходные. Та, конечно же, сразу согласилась, а у Баки, собственно, никто ничего не спрашивал. Впрочем, он и не собирался возражать – Стив был хорошим соседом, любил чистоту и порядок, поэтому разбросанные рубашки Баки как по волшебству оказывались в шкафу, смятые бумажки – в мусорке, а грязные носки – в стирке. Притом что Баки никогда не просил за собой убирать, Стив просто ненавязчиво приводил его комнату в порядок. Однажды Стив ему даже сапоги почистил, и Баки это так развеселило, что он превратил эту историю во что-то типа их внутренней шутки.
«Эй, Стив, мама приглашает тебя переночевать у нас, бьюсь об заклад, ей снова не нравится, как выглядят мои сапоги».
Баки не был идиотом и понимал, как это звучало для человека со стороны, поэтому при посторонних такого не говорил. Особенно при Джексе. С того раза, почти год назад, тот Стива не трогал, даже словесно не задирал, но одних его взглядов хватало, чтобы понять – Стива он не любил. Баки не очень понимал почему. Стив не мог представлять угрозы для такого, как Джекс. Стив вообще ни для кого не мог представлять угрозы, но Джекс напрягался каждый раз, как видел его. Иногда Баки думал о том, что просто не замечает в старом друге детства что-то, что замечают в нем другие.
– Ты наелся, милый? Может, хочешь чего-то еще? – спросила миссис Барнс у Стива, отвлекая Баки от раздумий.
– Нет, мэм, – Стив вскочил со стула так быстро, что его зашатало. Баки фыркнул и тоже поднялся на ноги. – Большое спасибо, я сыт.
– Тогда идите наверх, а я пока помою посуду.
Стив замер. Он явно хотел предложить помощь, но после настолько обильного ужина запах еды был ему, скорее всего, противен. Баки закатил глаза и схватил Стива за руку.
– Пойдем. Мама сама справится.
В кое-то веки Стив не стал возражать и позволил себя увести.
В своей комнате Баки с размаху упал на кровать и, потянувшись, включил радиоприемник. Тот чуть слышно зашипел, а потом стал тихо рассказывать о невероятных приключениях какого-то парня на Диком Западе. Баки эта передача нравилась, он сделал погромче и жестом пригласил Стива лечь с ним. Тот не стал отказываться, расположился рядом и закрыл глаза. Так он лучше воспринимал то, что говорил диктор. Какое-то время Баки и Стив лежали молча, слушая историю о Диком Западе и отчаянном рейнджере, но прошло полчаса, и она закончилась, диктор попрощался, из динамиков донеслась тихая музыка, которая всегда играла после передачи. Баки выключил радио и перевел взгляд на Стива. Тот так и не открыл глаза. Убаюканный ровным голосом, он уснул. От нечего делать Баки перекатился на бок и стал рассматривать Стива. Вот таким вот, расслабленным и спящим, тот казался почти симпатичным. В отличие от многих одноклассников Баки Стива миновали юношеские прыщи. И противного пушка под носом и на подбородке еще не было. У Стива была светлая гладкая кожа, любая девчонка бы позавидовала. А еще у него были хорошие волосы. Светлые и прямые. У Баки вот кучерявились, он это ненавидел, поэтому стригся коротко. Так что Стив мог бы иметь успех у девчонок… если бы не фигура. Он остановился в росте лет в тринадцать. Просто перестал расти. И на фоне быстро вытягивающихся сверстников это было очень заметно. Его тут же стали дразнить, издеваться, и любой другой на его месте старался бы стать как можно незаметнее. Любой, но не Стив. Он не пропускал мимо ушей ни одного оскорбления, отвечал, дерзил, лез в драку, получал по лицу, падал, вставал и снова кидался в бой. Стив был храбрым и безрассудным. И добрым. При всем своем двояком к Стиву отношении, Баки не мог этого не признавать. Да что говорить! Стив был идеальным с точки зрения моральных качеств, и Баки часто именно это и бесило больше всего. Иногда он спрашивал себя, что не будь они друзьями детства, встал бы он хоть раз на защиту Стива или был бы тем, от кого нужно было защищать? Каждый раз Баки не мог однозначно ответить на этот вопрос даже самому себе.
Увлекшись своими мыслями, Баки не сразу заметил, что Стив проснулся и открыл глаза.
– Баки, – позвал он, улыбаясь. – Я уснул?
– Спал, как сурок. И даже похрапывал.
– Неправда!
– Чистая. Когда это я врал? – ухмыльнулся Баки и тут же сменил тему, не давая ответить. – Слушай, у меня к тебе будет просьба.
– Какая? – не переставая улыбаться, спросил Стив.
– Прикроешь меня? Дейзи позвала на свидание, но мама меня сегодня точно никуда не отпустит.
«У тебя же друг ночует, неужели не хочешь пообщаться с ним?». Баки это уже проходил, спасибо.
Улыбка Стива медленно увяла.
– Конечно, нет проблем. Сделаю все возможное.
– Супер! Ты меня очень выручишь, – обрадовался Баки. – Она ведь сама меня позвала, представляешь? Раньше такого не было. Вечер точно будет особенным. Вернусь, скорее всего, поздно, поэтому, ложась спать, не закрывай окно, мне ведь как-то придется возвращаться.
Подмигнув Стиву, Баки лег на спину и заложил руки под голову.
– Это точно будет особенный вечер, – повторил он. Стив ничего не ответил.

***

Баки ненавидел, когда мать на него злилась. С отцом было проще, он ругался, мог ремнем всыпать, но отходил быстро. Пара часов, и они снова лучшие друзья. Мать Баки же злилась долго, иногда по несколько дней, а потом еще припоминала про проступок в будущем. Лучше бы ругалась или кричала. Все было лучше, чем это спокойное, почти брезгливое:
– Я разочарована в тебе, Джеймс.
Как будто Баки сам этого не видел. Стив был бы ей лучшим сыном.
Эти слова вертелись на кончике языка, жглись, но так и не сорвались с губ. Не время было вспоминать Стива. Он лежал в больнице с пневмонией. И это была его, Баки, вина. Возвращаясь со встречи с девушкой, он забыл закрыть окно, а Стив спал на раскладушке как раз рядом. На Баки-то это никак не отразилось: он был здоров как бык и лежал значительно дальше от окна. А у Стива список болезней был длиннее, чем список школьных предметов, ему не нужно было много, чтобы заболеть. Перед собой у Баки было оправдание – он был расстроен. Дейзи действительно устроила ему особенный вечер, она его бросила. Сказала, что он излишне зациклен на себе, не уделяет ей достаточного внимания, а еще ей не нравится его дружба с Джексом и Роем.
«Ты же дружишь со Стивом Роджерсом. Неужели тебе этого недостаточно?».
Баки сообщил, что это не ее дело, и на этом разговор закончился. Потом он долго ходил по улицам, пытаясь успокоиться.
А затем вернулся домой и забыл закрыть окно.
После пришлось еще объяснять, зачем Баки вообще открывал его, ведь на улице была ранняя весна – не очень подходящее время для проветривания. Растерявшись, он не смог придумать ничего внятного и сказал правду. Вот тогда-то он и услышал это дурацкое «Я разочарована в тебе, Джеймс». Теперь Баки ждали месяц домашнего ареста и холодная война с родителями.
В школе тоже было несладко. Новость об его расставании с Дейзи быстро всех облетела – девчонки любили о таком болтать. Баки приходилось терпеть шуточки одноклассников и подколки Джекса и Роя. Почему-то именно в этот момент чувствовалась острая нехватка Стива. Не то чтобы среди приятелей Баки не находились те, кто ему сочувствовал, но Стив умел делать это как-то по-особенному. Так, что действительно становилось легче. Но прошло только два дня, и к Стиву пускали только родителей.
Прошло три дня, и учителя решили сводить школьников в парк развлечений. Одна из одноклассниц шепнула Баки, что Дейзи отпросилась у родителей, поэтому точно будет. Баки сначала заявил, что ему это неинтересно, но девчонка все тем же загадочным шепотом сказала, мол, Дейзи не так уж и категорична по поводу расставания с ним, она просто хочет видеть, что небезразлична Баки. Действительно ли это было так или подружка Дейзи решила пошутить, Баки не знал, но поговорить с Дейзи стоило. Вот только как выбраться из дома ради посещения парка, он понятия не имел. Теперь его окно было наглухо закрыто, без инструментов не вскроешь. Ответ на этот вопрос ждал дома.
– Заходила миссис Роджерс, сказала, что Стиву стало лучше и ты можешь завтра его навестить, – сухо сказала Баки мама, когда он зашел на кухню. – Я бы тебя не пустила ни за что, но друг ждет тебя, так что можешь сходить. Я соберу кое-что для него – отнесешь.
Баки кивнул и сел за стол, когда мама поставила перед ним тарелку с супом.
Всеобщий сбор в парк был назначен на пять. Тот находился далеко от больницы: на автобусе ехать минут сорок. Баки успеет к Стиву, только если пробудет в парке полчаса. На самом деле ему большего и не нужно было. Он собирался только поговорить с Дейзи. В школе на них постоянно пялились, а вот в парке легко было затеряться среди толпы. Это был идеальный момент. И даже если разговор затянется и к Стиву Баки не успеет, то ничего страшного, навестит потом. Если мама отпустит.
И все-таки Баки сомневался. Даже на следующий день, в школе, глядя на Дейзи, он вспоминал слова матери о том, что Стив ждет его. Баки знал, что виноват перед ним и посещение больницы – самое малое, что он мог сделать, но с Дейзи он встречался восемь месяцев и не мог так просто позволить их отношениям развалиться.
– Девчонки – это словно существа с другой планеты. Иной раз ты даешь им все, что у тебя есть, а они воротят нос и говорят тебе, что ты придурок, а потом ты игнорируешь их, а они ходят за тобой хвостом, выпрашивая внимание, – философски заявил Джекс на большой перемене, когда вместе с Баки и Роем курил за школой. То есть курили Джекс и Рой, а Баки просто стоял рядом, не желая находиться в одном классе с Дейзи и ее говорливыми подружками. Ему просто надоели те взгляды, которые они на него бросали. – Так что советую тебе просто забыть о ней на какое-то время, уверен, что потом она сама к тебе прибежит и будет умолять принять ее обратно.
Баки фыркнул и ничего не ответил. Вот что-что, а больше всего он ненавидел ждать и бездействовать. Это было сродни пытки. Он уже решил – сегодня или никогда.
Дома, правда, пришлось вытерпеть несколько неприятных минут, пока мать собирала для Стива гостинец. Баки хоть и думал о том, что сможет успеть в больницу, на самом деле не особо в это верил. Но Стив бы понял его, в этом Баки не сомневался, поэтому не собирался больше рефлексировать по этому поводу.
К сбору Баки немного опоздал. Сначала мама замучила наставлениями, потом автобус долго не шел, а потом еще и тащился со скоростью улитки. Когда Баки подбежал ко входу в парк, все уже собрались. Пришло человек пятнадцать, включая учителя химии мистера Стоуна, и среди них были также Дейзи и Аманда – та самая подружка, с которой Баки говорил накануне. Они о чем-то переговаривались, смеясь, но когда увидели подходящего к одноклассникам Баки, резко замолчали. Но ненадолго.
– Не ожидала, что ты будешь, – хитро прищурившись, протянула Аманда. Дейзи рядом фыркнула, но вид у нее был растерянный. Из чего Баки сделал вывод, что если Аманда и решила подшутить над ним, по крайней мере Дейзи об этом не знала. – А чего это ты с сумкой? Подарок для кого-то приготовил?
Кинув на Аманду рассерженный взгляд, Дейзи покраснела и с преувеличенным вниманием стала рассматривать свои руки. Баки молчал, не зная, что ответить. Купить что-то для Дейзи он не догадался. Впрочем, мать положила для Стива какие-то фрукты, которыми можно было угостить девчонок, но Баки почему-то подумал, что это как-то… неправильно. Так что вопрос Баки просто проигнорировал и задал свой, обращаясь только к Дейзи:
– Может, поговорим?
Дейзи вскинула на него свои ярко-голубые глаза и пожала плечами:
– А стоит?
– Я ради этого и пришел, – решил признаться Баки. Ведь именно этого Дейзи от него и ждала, не так ли? Она хотела знать, что небезразлична ему.
– Ради меня?
– Но не ради каруселек же.
Аманда хихикнула. Кажется, ее разговор чрезвычайно забавлял. Баки почувствовал себя шутом. Его вдруг посетила мысль, что лучше бы он пошел к Стиву. Тот никогда не заставлял бегать за собой, никогда ничего от Баки не требовал. В отличие от Дейзи или Джекса. Между этими двумя было значительно больше общего, чем той же Дейзи хотелось бы. Хотя говорить об этом вслух Баки не собирался.
– Хорошо, поговорим, – через несколько секунд раздумий ответила Дейзи, а потом добавила: – Только не сейчас. После. Найдешь меня.
Развернувшись, она первой пошла за преподавателем в парк, а Аманда, бросив напоследок торжествующий взгляд в сторону Баки, поспешила следом.
– Мистер Барнс, вы идете? – раздраженно поинтересовался мистер Стоун, заметив, что Баки так и стоит на одном месте, вцепившись в злосчастную сумку.
– Я догоню, – ответил тот.
– Вы либо идете, либо нет.
Поджав губы, Баки посмотрел в спину почти скрывшейся в толпе Дейзи.
Найдешь меня.
Да какого черта?
– Простите, у меня есть дела.
Мистер Стоун, пожав плечами, развернулся и пошел к ждущим его ученикам. А Баки, чуть помедлив, направился на автобусную остановку. Возможно, после он успеет вернуться сюда до ухода Дейзи. Или не успеет. Но тогда и черт с ним.

В больничной палате Стив был один, хотя кроватей было три. Он лежал на той, что была посредине, подальше от окна и от двери. Сначала Баки подумал, что Стив спит: он был неподвижен, а лицо его было отвернуто в сторону. Однако через минуту наблюдений стало понятно, что нет, Стив не спал, просто смотрел на улицу, следя за голубями, сидящими на балконном парапете. Иногда его скручивал кашель, сухой и страшный. Стива всего трясло, и он отворачивался еще сильнее, стараясь заглушить звуки подушкой. Никогда раньше Баки не испытывал столько стыда, как в эту секунду. До этого времени он даже не осознавал, какой нанес вред, но сейчас последствия его поступка предстали перед ним во всей красе. Каким бы хреновым другом Баки Стиву ни был, этого он не хотел.
Однако показывать жалость и сожаление было нельзя, Стив явно ждал не этого. Так что Баки тряхнул головой, прогоняя неприятные мысли, отлип от косяка, к которому успел прислониться, и шагнул в палату.
– Знаешь, я решил, что больше не буду относиться к девчонкам серьезно, – сказал он, привлекая к себе внимание.
– Баки, – удивленно выдохнул Стив, поворачиваясь. Лицо его засветилось улыбкой. – И почему же?
– От них одни беды.
Баки плюхнулся на табурет рядом с кроватью Стива и взгромоздил сумку с гостинцами на тумбочку.
– С этого дня они увидят другого Баки, который ни к кому не привязывается и играючи разбивает сердца.
– Но ты не такой, – возразил Стив, глядя Баки в глаза. Тот моргнул растерянно и фыркнул: – Как знать. Ладно, закрыли тему. Хочешь, я расскажу тебе, что случилось дальше с тем парнем на Диком Западе?
– Хочу.
Стив с помощью дрожащих от слабости рук приподнялся на подушках, усаживаясь так, чтобы удобнее было смотреть на Баки. Тот кивнул и начал рассказывать.

17 лет

17 лет

Ее звали Виолетт. У нее были то ли аргентинские, то ли мексиканские корни, правда, на латиноамериканку она совсем не походила. В ней было метр пятьдесят роста, у нее были большие карие глаза, светлая кожа и пышные кудрявые волосы каштанового цвета.
Баки невзлюбил ее с первого взгляда.
Виолетт перешла к ним в старших классах, и ее сразу стало как-то очень много. Она посещала большую часть факультативов, участвовала во всех школьных мероприятиях и часами просиживала в библиотеке. От ее идеальности у Баки сводило скулы.
А еще ей нравился Стив. Стив. Малыш Стиви, от которого шарахались все девчонки Бруклина. Виолетт заявила об этом через неделю после того, как ее перевели к ним в класс. На большой перемене кто-то из одноклассников начал шутить на тему ее роста и того, как сильно они со Стивом подходят друг другу. Стив, естественно, не смог смолчать, попросил весельчака заткнуться и проявить уважение к девушке. Баки до сих пор помнил, какой взгляд в этот момент на Стива бросила Виолетт. Она была удивлена, и, кажется, ей понравилось, что Стив за нее заступился. А после она сказала:
– Такие симпатичные парни, как Стив, таким, как я, обычно не достаются.
Все сначала решили, что это шутка, но почти сразу стало ясно, что Виолетт была предельно серьезна. Стив, услышав это, покраснел так, что Баки испугался, как бы он не самовоспламенился. Пришлось уводить его из класса, потому что Стив готов уже был сказать какую-нибудь глупость – Баки видел. Стив совсем не умел общаться с девушками.
– А она дерзкая штучка, а, Стив? – хмыкнул тогда Баки.
– Не называй ее штучкой, – попросил Стив.
В этот момент Баки понял, что Виолетт ему совсем не нравится.

– Я чего-то не соображу… два в степени три плюс икс равен ноль целых четыре десятых, умноженное на… Стив, скажи, ты хоть что-то понимаешь? Как из этого получилось это, и причем тут логарифм? – спросил Баки, издав стон отчаяния. Он мучился с двумя задачами почти час и уже порядком подустал. Тем более с первого этажа стали доноситься приятные запахи готовящегося обеда, и в животе начало подводить от голода.
– Баки, ты же знаешь, у меня плохо с математикой, – не отрываясь от учебника, ответил Стив. – Я гуманитарий. Спроси меня о Гражданской войне между севером и югом, я расскажу тебе все, вплоть до того, какого цвета трусы были на генерале Джонстоне в Семи Соснах и что ели на завтрак конфедераты. А с логарифмами не ко мне.
– И что же они ели?
– Почти ничего. Баки, не отвлекайся. Или не отвлекай меня.
– Не могу больше, – Баки с долей облегчения от принятого решения отодвинул от себя тетрадь и с наслаждением потянулся, чувствуя, как начинают ныть затекшие мышцы. – Что мы все учимся да учимся. Надо нам с тобой заняться своей личной жизнью.
– Виолетт пригласила меня на свидание.
Баки, который в этот момент стал покачиваться на стуле, чуть не грохнулся спиной на пол – еле успел уцепиться кончиками пальцев о стол.
– Что? Когда? И ты мне не сказал?
– Это было только вчера, и я еще ничего не решил, – пожал плечами Стив. Баки издал звук, который должен был быть смешком, но получилось что-то невнятное: то ли пораженное, то ли возмущенное. Он вообще не понял, что чувствовал по поводу возможного свидания Стива. Шок, недоверие, веселье. И что-то еще, какую-то непонятную злость, из-за которой на язык запросились едкие, резкие слова. Может, дело было в том, что Виолетт Баки не нравилась.
– Ну поздравляю. А почему ты еще ничего не решил? Она тебе не нравится? – Баки скривил губы и приподнял брови, словно удивлялся одной только мысли об этом.
– Я совсем не знаю, что делать на свидании, – вздохнул Стив, откладывая книжку, которую читал. Он уже понял, что Баки после такой новости не даст ему заниматься.
Стив был растерян – это было видно – и, возможно, даже немного испуган. Баки подумал вдруг, что его-то девчонки сами на первое свидания не звали. Намекали, кокетничали, выпрашивая приглашение, но чтобы самим назначить встречу – никогда. Баки не завидовал. Конечно нет. Просто Виолетт ему не нравилась, в этом все дело. С ней он бы гулять не пошел, даже если бы она перед ним на коленях постояла, умоляя. Хотя все равно что-то царапнуло в груди. Что-то неприятное.
– Так, предлагаю пообедать – есть хочу, умираю, – а потом профессор Барнс даст тебе пару уроков обращения с женщинами, – ухмыльнулся Баки и замер, заметив, как робко, смущенно и благодарно Стив улыбнулся ему в ответ.
На самом деле Баки не очень понимал, как кого-то вообще можно было научить общаться. У него самого это получалось естественно, как дышать. И дело было даже не во внешности, Баки не был первым красавцем на районе, он просто был уверен в себе. Стив же уверен не был.
– Самое главное ты уже сделал, ты ей понравился, – хмыкнул Баки, оглядывая Стива, сидящего на полу напротив него. Поев маминой стряпни, он немного подобрел и расслабился, забив на свербящее чувство в груди. – Теперь нужно не испортить впечатления. Первое – внешний вид. Ты должен выглядеть аккуратно и хорошо, но не так, будто ты очень-очень стараешься. Тут главное не переборщить. Она не должна решить, что кроме нее у тебя нет вариантов.
– А если это так? – хмыкнул Стив.
– Тогда тем более не должна. Во-первых, это не круто, во-вторых, она может подумать, что ты идешь с ней на свидание только потому, что больше не с кем. Это неприятно.
– Это же неправда.
Баки пожал плечами:
– Попробуй объясни это девушке. Второе – разговоры. Никакого занудства. Знания о военной тактике и трусах Джонстона лучше оставь при себе.
– О чем же тогда говорить?
– Ты же художник, поговори об искусстве. О школе, расскажи что-нибудь смешное. Не знаю, – Баки нахмурился. Он попытался вспомнить, о чем сам говорил с девушками на свиданиях, но в голову, как назло, ничего не шло. – Ты только начни разговор, а дальше будет легче.
– Ты думаешь? – Стив вздохнул. – Мне больше подошла бы девушка, с которой можно было бы поговорить о чем угодно: и о тактике, и об искусстве, и о… обо всем! Вот как с тобой!
– Так не бывает. Где ты видел девушку, которая хоть что-то знает о войне? А я для тебя слишком мужественен. Ладно, дальше. Куда ты ее поведешь?
– Э-э-э, погулять?
– Не, не советую идти гулять на первом свидании. Лучше кино. Или выставка. Тогда можно делиться впечатлениями и время быстрее пройдет. Да и девушка не заскучает.
– Считаешь, со мной скучно?
Баки замер, обдумывая вопрос. Считал ли он, что со Стивом скучно? Вообще-то нет, не считал. Ему, по крайней мере, не было. Стив был занудой, конечно, но Баки с детства к этому привык. Но в том и было дело, они знали друг друга давно; как Стива видели другие люди, Баки не знал.
– С чужими людьми ты иногда бываешь слишком напряжен и молчалив, – выкрутился он.
– Хорошо, разговоры, я помню. Никакой истории и военных тактик. Кино, искусство.
– Молодец. Дальше. Поцелуи.
– Что? – Стив недоуменно моргнул и вот сейчас, кажется, по-настоящему испугался. – Какие еще?.. Это же всего первое свидание!
Баки рассмеялся, увидев в глазах напротив священный ужас. У него самого первый поцелуй был ужасным. Конечно, он этого никому не сказал и тому же Стиву описал его как что-то прекрасное и запоминающееся. В одном не соврал – поцелуй запомнился, въелся в память, наверное, на всю жизнь. Баки потом даже кошмары снились, будто девушка его целует, а потом отстраняется, и в ее рту копошатся черви. Вспомнив об этом, Баки передернул плечами.
– Обсудить это все равно стоит. Эта твоя Виолетт, – Баки подавил в себе желание скривиться, – очень активная девушка, на свидание вон тебя сама пригласила, мало ли чего можно от нее ждать. Может, она из тех, кто не любит тянуть.
– А если я не захочу?
– Не знаю, девчонки непредсказуемы. Она либо поймет, либо видеть тебя не захочет.
Стив обреченно вздохнул и кивнул:
– Хорошо, давай… хммм… обсудим. Но разве этому можно научить словами?
– А ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? – Баки хитро прищурился и склонил голову набок. Стив тут же покраснел, вспыхнул как спичка и яростно замотал головой.
– Я не это имел в виду!
– Тогда давай попробуем словами.
Словами было сложно, но Баки старался. Расслабь губы, никаких слюней, языком ей в глотку сразу не лезь. Стив слушал и краснел с каждой секундой, казалось, все больше. Баки стало интересно, до какой степени смущения он сможет его довести. Даже придвинулся поближе, чуть ли не касаясь. И не говорил уже – шептал, чувствуя, что и сам залился краской.
– Держи девушку бережно, но крепко. Вот так, – увлекшись, Баки положил руку Стиву на пояс. Талия у того был тонкая, точь-в-точь как у девушки, а кожа горячая, это чувствовалось даже сквозь рубашку. – Не напирай, но и инициативу не передавай. Будь увереннее. Сделай вид, будто знаешь, что делаешь.
– Но я не знаю, – тихо и жалобно ответил Стив. Он был так смущен, что у него даже слезы на глазах выступили. Баки улыбнулся, глядя на это, а потом, решившись, попросил:
– Закрой глаза и не дергайся.
Стив даже не понял зачем, но подчинился. И тогда Баки его поцеловал. На самом деле он просто хотел показать, что в поцелуях нет ничего сложного или страшного – любой дурак справится. Но это оказалось все же интимнее, чем он ожидал. И отступать стало поздно. Поэтому Баки положил Стиву руку на затылок и прижался своими губами к его сильнее, сминая так, как не делает ни одна девочка, даже самая активная. И Стив неожиданно смело ответил, копируя каждое движение, быстро учась. Баки не собирался заходить далеко, пусть глубоким поцелуям Стива учит Виолетт, так что он вскоре отстранился, напоследок коснувшись еще раз губ Стива – влажных, горячих, раскрасневшихся. У него самого, наверное, были не лучше.
Стив распахнул глаза в ту же секунду, как Баки его отпустил. Он почему-то был бледен, вся краска ушла с лица, глаза его были большие, немного испуганные, немного осоловевшие. Моргнув раз, другой, он вдруг вскочил на ноги и, пролепетав что-то о том, что ему нужно отойти, побежал в ванную.
Баки, вздохнув, упал спиной на пол. Он был немного взбудоражен, возбужден и думал о том, что ему пора завести себе девушку. Эрика из класса помладше была ничего, а еще она уже давно смотрела на него заинтересовано и смущенно. Можно было попробовать. А о сегодняшнем новом опыте лучше было никому не рассказывать.
Но сохранить в памяти стоило непременно.

***

Приглашение девушки на свидание давно не было для Баки проблемой, ему не нужно было к этому морально готовиться или придумывать речь, поэтому с Эрикой он решил поговорить в понедельник. Правда, Баки не знал ее расписания и смог выяснить его только к третьему уроку. У Эрики это была физкультура. У девочек она проходила отдельно, и занимались они вместе с классом постарше. Баки наудачу спустился к женским раздевалкам, но у дверей Эрики не было, а внутрь заходить было неприлично. Поэтому, поймав какого-то мелкого парня из класса Эрики, крутившегося поблизости (за девчонками, что ли, подсматривал?), Баки строго спросил:
– Эрика внутри?
– Эрика на два урока домой ушла, – отрапортовал мелкий. Как его звать, Баки не знал. – У нее ме-е-есячные.
– А ну! – Баки отвесил парню затрещину. – Такая информация должна оставаться среди девушек.
– Пфф. Ты такой же зануда, как твой приятель Стиви.
– Но я не Стиви, я и навалять могу.
Парень еще раз фыркнул, но связываться с Баки не стал и спешно ретировался. Баки тоже тут особо делать было уже нечего, но он решил выйти на улицу и посмотреть, как девчонки разминаются на футбольном поле. Он, как и любой другой парень, любил смотреть на девушек, особенно когда они красиво двигались. Ради такого можно было и на урок опоздать. Да и расположение Баки выбрал удачное: как раз рядом с тем местом, где девчонки делали различные упражнения перед пробежкой. Вот только его самого видно не было – он стоял под трибунами, и тень, которую те отбрасывали, закрывала его полностью. Однако долго наслаждаться зрелищем ему не дали. Кто-то – кажется, это были две девушки – залезли на трибуны прямо над Баки, чтобы поговорить. Он хотел уже было сменить месторасположение, но услышал знакомое имя и замер:
– Роджерс? Ты серьезно? Да он же страшненький! – произнес высокий женский голос. Мегги – узнал Баки одноклассницу.
– Он не страшненький, вполне симпатичный. Да и не это главное. Он добрый и умный, – ответила Мегги другая девушка. Виолетт. – И храбрый. Никогда не отступает.
– Его друг Баки тоже храбрый и умный. А еще значительно симпатичнее. Почему бы тебе с ним не погулять?
Баки тихо хмыкнул, приподняв брови. Настроение у него резко улучшилось.
– Я лучше мухоморов наемся, чем с ним на свидание пойду, – отрезала Виолетт, заставив Баки округлить глаза. – Он же мутный. И Стиву он совсем не друг, как вы не видите?
– А ты, значит, видишь? – оскорбилась Мегги.
– Я просто на Стива внимание обращаю, вы же все только на Баки и пялитесь, будто он принц английский. А если бы ты внимательнее посмотрела, то увидела бы, что Баки ваш и дружить-то не умеет, только людьми пользуется. И Стивом, и девушками, с которыми встречается.
– Ты просто злишься, потому что он на тебя не смотрит. Ты ему не нравишься.
– Да мне плевать, – фыркнула Виолетт. – Я если со Стивом буду встречаться, то сделаю все, чтобы показать ему, какой на самом деле этот его Баки. Уверена, мне даже сил никаких не придется прикладывать. Баки сам портит все, к чему прикасается.
– Ты тут только месяц учишься, а уже думаешь, что все знаешь? – разозлилась Мегги.
– Может, и не все. Но я таких людей, как Баки, насквозь вижу, доводилось общаться. А вот Стив уникален. Поэтому я с ним на свидание и пойду, – Виолетт встала, намереваясь уйти.
– Так он же еще не согласился даже!
– Согласился. Прямо перед уроками подошел. Так что сегодня мы с ним идем в кино, – с этими словами Виолетт отправилась на пробежку, а Мегги, помедлив, пошла за ней. Бледный же от злости Баки остался стоять под трибунами.
Такого он о себе никогда не слышал. Не то чтобы его все любили, но большинство все-таки считало его хорошим парнем. Он был отличным спортсменом, неплохо учился (не без помощи Стива), на рожон не лез, к девчонкам относился с уважением. Даже с Дейзи в итоге получилось остаться друзьями, хотя с ней у него был, наверное, самый болезненный и долгий разрыв. И тут появляется какая-то Виолетт, которая, оказывается, видит его насквозь. Баки фыркнул и, развернувшись, отправился к школе. Он и так опоздал уже минут на семь, как бы пропуск не поставили.
Пока Баки дошел до класса, он немного успокоился. Зайдя в класс, даже улыбнулся учителю, извиняясь за опоздание, однако когда, проходя к своему месту, столкнулся взглядом со Стивом, то улыбаться сразу перестал. Непонятно откуда снова нахлынула злость, хотя на этот раз не на Виолетт. От нее он ничего другого и не ждал, но Стив… Согласился прямо перед уроками, но Баки ничего не сказал. Наверняка Виолетт попросила ничего не говорить, а Стив не мог не выполнить просьбу девушки, даже если не совсем понимал ее причин. Другого объяснения Баки просто не находил. Раньше Стив с ним делился всем. Или почти всем. Некоторые темы он считал слишком личными. Вероятно, Виолетт как раз стала такой темой.
Может, это и к лучшему, вдруг посетила Баки мысль. Дружить со Стивом стало сложно, не то что в детстве. С каждым годом Баки все отчетливее понимал, что они очень разные люди. Стив был идеалистом, честным, категоричным парнем, из тех, кто всегда выбирает правильную сторону. Он делил мир на черное и белое, на хороших парней и подонков, ему самому был чужд эгоизм и лицемерие, поэтому другим он этого тоже не прощал. Виолетт в чем-то была права. Рано или поздно Стив разглядел бы в Баки что-то, чего он в людях не признавал, и их дружба бы закончилась. Так, может, не стоило дожидаться этого момента?
Баки не мог перестать думать об этом целый день. Даже дома, включив передачу о рейнджере с Дикого Запада, он никак не мог сосредоточиться на истории, вновь и вновь возвращаясь к словам, которые сказала Виолетт подружке, и к собственным мыслям по этому поводу. В конце концов Баки выключил радио и, собравшись, выскочил из дома.
Дверь ему открыл Стив. Он был одет в рубашку и светлые брюки, волосы его были чуть влажными и находились в некотором беспорядке. В руках Стив держал галстук.
– Собираешься на свидание? – фыркнул Баки, заходя внутрь.
– Как ты узнал? – вздохнул Стив, закрывая за ним дверь.
– Слышал, как Виолетт говорила об этом подружке. А с тебя она взяла слово молчать?
Сунув руки в карманы брюк, Баки хмуро посмотрел на Стива, который неожиданно смутился и с преувеличенным вниманием уставился на свой галстук.
– Она не просила. Я просто… просто не хотел, чтобы ты знал, – Стив густо покраснел. Так, что даже кончики ушей запылали. – Прости меня.
Баки, не совсем понимая, что происходит, подошел к Стиву ближе и, отобрав измусоленный галстук, заставил посмотреть на себя, схватив пальцами за острый подбородок.
– Почему ты не хотел, чтобы я знал?
– Не знаю, – Стив нахмурился. Кажется, он действительно не знал, и это его мучило. Правильный Стив хотел скрыть что-то от своего единственного друга. Наверняка это не давало ему покоя весь день.
– Не из-за того же, что случилось в субботу? – фыркнул Баки и удивленно расширил глаза, когда Стив покраснел еще больше. – Брось, Стиви, это был всего лишь урок обращения с девушками. Ну хочешь, я тебя еще раз поцелую, чтобы ты перестал смущаться? – расхохотался он. Стив нахмурился и ткнул ему под ребра кулаком.
– Заткнись, придурок.
– Сам придурок, – беззлобно отозвался Баки. Настроение его резко улучшилось, тяжелые мысли отошли на задний план. И он подумал, что нет, черт возьми, он не собирался уступать какой-то стервозной девчонке. И если она намеревалась играть грязно, то и он не будет миндальничать.
– Вообще-то я пришел сказать тебе кое-что о Виолетт и боюсь, приятель, тебе это не понравится…
Позже, сидя за обеденным столом Роджерсов, отпаивая хмурого и расстроенного Стива горячим чаем с ромашкой, Баки не мог отделаться от мысли, что Виолетт насчет него в чем-то была права. Он не был таким уж отличным парнем, каким хотел казаться. А если бы он взялся сравнивать себя со Стивом, то и вовсе проиграл бы по всем фронтам. Особенно после сегодняшнего. Баки не знал, пожалеет ли он потом о своем поступке, сейчас ему казалось, что другого выбора у него не было.
– Я слышал, как она говорила подружке про какой-то спор. Я сначала не понял, о чем они, но потом прозвучало твое имя. И до меня дошло… Виолетт поспорила на тебя, Стив. Сказала, что вытащит тебя на свидание, а потом кинет и расскажет об этом всей школе, – говоря это, Баки испытывал двойственные чувства. Одна часть его натуры бунтовала против каждого слова, срывающегося с губ, другая испытывала удовлетворение. На выдумку лжи у него не было много времени, и Баки понимал, насколько его история глупа и банальна, но Стив, неискушенный в любовных делах и полный профан в общении с девушками, поверил сразу. Баки читал это по его глазам, видел, как побледнели его щеки, как поджались и скривились губы. Стив поверил ему, потому что не мог не поверить своему лучшему и единственному другу. Другу, который предавал его, глядя ему в глаза. Но Стив не знал этого, не мог даже заподозрить и потому верил.
– Теперь я буду выбирать тебе девушек сам, – хмыкнул Баки, кладя понурому Стиву руку на плечо. Тот не ответил на улыбку, посмотрел серьезно и печально, а потом твердым, не дрогнувшим голосом сказал:
– Спасибо тебе, Баки. Спасибо за то, что сказал.
Баки дернулся, на секунду даже изменился в лице, но быстро взял себя в руки.
– Ерунда. Пойдем чаю выпьем, знаю, где-то в шкафах твоя мама хранит ромашку. Тебе бы не помешало.
Стив кивнул и первым направился на кухню, а Баки вдруг понял, что до сих пор держит в руках галстук Стива, коричневый в бежевый горошек, из хорошей ткани и уже порядком измятый. Галстук для особых случаев. На секунду, всего на секунду, Баки подумал, что, возможно, ему следовало дать Стиву выбрать самому, но затем сразу же выбросил это из головы. Что сделано, то сделано.
Галстук небрежно полетел на тумбочку.

18 лет

18 лет

В тридцатых годах мало кому в Америке приходилось легко: заводы закрывались, людей увольняли пачками, магазинчики разорялись, банкроты пускали себе пулю в лоб, банки опустошались горячими молодыми парнями и девчонками, которые грабили их легко, играючи, с парой револьверов и десятком патронов в кармане. Об этом всем можно было прочитать в любой газете, которые продавала горластая шпана на любом проспекте. Барнсам тоже приходилось непросто, но Баки помогал как мог, подрабатывая весь день летом и по вечерам во время учебы. Чуть легче стало, когда ему стукнуло восемнадцать, теперь его брали на более серьезную, тяжелую работу, за которую платили неплохие деньги. Впрочем, не настолько хорошие, чтобы можно было позволить себе что-то из того, что нельзя было бы назвать вещами первой необходимости. Например, мотоцикл. Баки понятия не имел, зачем он ему был нужен, ведь Баки даже водить не умел, но он понял, что хочет его себе, как только увидел в гараже брата Джекса. Тот, заметив какими глазами Баки смотрит на мотоцикл, согласился продать за баснословную вообще-то цену. Баки даже не торговался.
– Восемьдесят баксов? Баки, ты рехнулся, – заявил Стив, как только услышал сумму. – Пол-Америки голодает, дети умирают без еды, а ты покупаешь мотоцикл за восемьдесят долларов. Откуда у тебя вообще такие деньги?
– А у меня и нет, – отмахнулся Баки. Он не удивился, услышав лекцию от Стива, но привычно пропустил ее мимо ушей. Голодающие дети, конечно, плохо, но он-то чем мог им помочь? – Я сказал, что верну позже. Джекс согласился.
– Это Джекс-то?
Баки пожал плечами. Недоверие Стива, в общем-то, было понятно. Джекс никогда не давал никому в долг и не отпускал товар, пока деньги за него не оказывались у него в руках. Слишком уж нестабильная была ситуация в стране, слишком дорог был каждый цент, чтобы ими разбрасываться. Но с Баки Джекс дружил уже довольно давно, поэтому тот почти не удивился подобной щедрости.
– И что в нем такого особенного? – буркнул Стив, оглядывая мотоцикл. Новенький блестящий Харлей черного цвета выглядел почти так же, как мечта.
– Не знаю.
Баки действительно понятия не имел, почему ему захотелось выбросить за него такие деньги, когда они нужны были его семье. Но желание это он не смог проконтролировать.
Если бы Баки знал, чего ему будет стоить этот красавец, он бы на него даже не взглянул. Но он не знал.

***

– Привет, Джейми. Как твои дела? – Баки вздрогнул, когда к нему сзади подбежал Джекс и панибратски закинул ему руку на плечи, согнув локоть так, что предплечье надавило на горло, из-за чего объятие стало больше походить на захват. Он был один, без Роя, видимо, заходил в школу для того, чтобы что-нибудь продать. Больше ему делать тут было нечего – Джекс выпустился в прошлом году. – Надо поговорить, – прошептал он Баки на ухо и отстранился.
Поговорить Джекс решил за школой, где они раньше курили. Сейчас Баки сигарет не предложили, да он и не просил. Он уже догадывался, что Джекс хотел с ним обсудить.
– Неделя, Баки, – без предисловий напомнил Джекс.
– Ты же знаешь, что я верну, – поморщился тот.
– Я знаю, что вернешь. Ты хороший парень. С Роджерсом вон сколько лет дружишь, сложно не проникнуться. И я бы подождал, правда, но время сейчас трудное.
– Я верну мотоцикл.
– Зачем мне мотоцикл? Он твой, – фыркнул Джекс. – Мне деньги нужны.
Баки сунул руки в карманы и отвернулся, покусав губы. Чего-то подобного он ожидал.
– Когда тебе надо?
– Завтра в четыре мне нужно провернуть одно дело, так что деньги нужны к трем, справишься?
– Попробую, – дернул плечом Баки. Ему почему-то стало неприятно находиться рядом с Джексом, захотелось поскорее уйти. Это не был страх должника, Баки не боялся Джекса. Это было что-то другое. Он как будто взглянул на него и на себя со стороны, и то, что он увидел, ему не понравилось. Однако Джекс не дал так просто вернуться в школу. Схватив Баки за локоть, он наклонился ближе и медленно произнес:
– Не испытывай нашу дружбу, Бак. Ровно в три у моего гаража. Завтра.
Баки кивнул – только затем, чтоб его отпустили, – и, получив свободу, поспешил уйти.
Теперь за двадцать четыре часа ему нужно было найти сумму, которую он получал хорошо если за месяц работы. Баки знал, что к родителям соваться было бесполезно. Во-первых, не поймут, а во-вторых, они не могли выделить Баки такую сумму. К Стиву обращаться было и вовсе без толку. Роджерсы жили сейчас еще хуже, чем Барнсы. А Стив еще и не мог устроиться на нормальную работу. С его-то телосложением. Больше ему положиться было не на кого. Баки хмыкнул, поймав себя на этой мысли. Стив. В последнее время он стал другим: еще серьезнее, взрослее, стал задумываться о будущем, в школе ведь они учились последний год. Баки чувствовал себя рядом с ним застрявшим на одном месте. Хотя сам он менялся тоже, но не так быстро – слишком много в нем еще было подростковой дури, которая толкала на необдуманные поступки. Такие, как покупка мотоцикла за сумму, которую Баки не в состоянии был выплатить быстро.
– О чем задумался? – Стив, как и Джекс недавно, подошел со спины, но руками хватать не стал, просто присел рядом на ступеньку, на которой Баки сидел уже минут десять.
Тот вдруг вспомнил, как несколько лет назад Стив соврал матери, что идет на свидание, чтобы Баки мог сходить в кино с девушкой. Кажется, те деньги Баки ему так и не вернул, хотя, наверное, стоило. Он вообще не вернул Стиву много долгов.
– О том, чем мы будем заниматься сегодня вечером. Только не говори – учебой! Надоела мне твоя учеба.
– Разве у тебя сегодня нет дел? – улыбнулся Стив.
– Все подождет до завтра, – отмахнулся Баки и потянулся. Мысли о деньгах тут же вылетели из головы. – Могу я один вечер побыть со своим лучшим другом, не утыкаясь при этом в учебники?
– Ты можешь все, Баки.
Ох, если бы это было правдой.
Если бы это было правдой, Баки бы успел собрать деньги до трех. Пришлось кое-что продать, в частности виниловые пластинки, с которыми в других обстоятельствах он ни за что не расстался бы, и это заняло некоторое время. Впрочем, он особо не торопился, не считая, что Джекс действительно сможет что-то ему сделать. Дружбой с ним Баки не дорожил, с некоторых пор она его даже немного тяготила. Удивительно, а ведь когда-то он хотел отказаться ради нее от общения со Стивом. Сейчас же Баки видел, в каком направлении двигался Джекс (среди вещей, которые он продавал, были и краденные, и запрещенные к распространению), и все отчетливее осознавал, что им не по пути. Также он понимал, что это знакомство в будущем еще не раз принесет ему неприятности. Однако сейчас, подходя к гаражу Джекса, он не ждал никаких сюрпризов, хотя на часах была уже половина шестого.
Джекс, Рой и еще пара их приятелей были там, курили у раскрытого входа. Рой первым заметил Баки и кивнул его сторону, все обернулись. Джекс тут же расплылся в улыбке.
– Баки, какой сюрприз, явился-таки, – хмыкнул он, глаза его, несмотря на радушный тон, остались холодными и цепкими.
– Я принес деньги, как и обещал, – сказал Баки, останавливаясь в двух шагах от Джекса и его верных псов. Ближе подходить не хотелось. Он вдруг понял, что это последнее его с Джексом общение. Раз уж тот уже закончил школу, да и Баки остался всего год, а потом взрослая жизнь разведет их окончательно.
– Ты обещал в три.
– Пришлось задержаться.
– Мне это не интересно, – пожал плечами Джекс. – Можешь оставить деньги себе.
– Что? – в шоке переспросил Баки. Ладони, сунутые в карманы, сжались в кулаки. – Ты же сам мне вчера мозги парил, что тебе срочно нужны деньги. Мне пришлось продать личные вещи, чтобы достать требуемую сумму.
– Деньги мне нужны были два с половиной часа назад. Это раз. Мне по барабану – это два.
– Я не хочу быть тебе должен!
– А ты мне ничего и не должен. Хочешь отдать кому-нибудь свои бабки, пойди к своему дружку Стиви и вручи ему, – холодно улыбнулся Джекс.
– При чем тут Стив?
Продолжая пакостно улыбаться, Джекс сунул руку в карман и вытащил оттуда позолоченные часы на цепочке, старые, чуть потертые, но Баки знал – ужасно дорогие. Часы, которые принадлежали еще деду Стива. Семейная реликвия, самое ценное, что было у Роджерсов. Баки на секунду перестал дышать. Как они оказались у Джекса, черт возьми?
– Где ты их взял? – чуть придя в себя, спросил Баки, переводя взгляд с часов на лицо Джекса. Тот спрятал их в карман.
– Когда ты не явился к назначенному времени, мы пошли к тебе домой. Там тебя, естественно, не было, и мы решили зайти к твоему другу Стиву. Знаешь, он оказался более сознательным парнем, чем ты. Внимательно нас выслушал, проникся моим положением и вынес это, – Джекс снова вытащил часы и взвесил их на ладони. Все время, пока длилась его речь, он не отрывал взгляда от лица Баки, ловя реакцию. Джекс наслаждался каждой секундой и все ждал чего-то.
– Что ты ему сказал?
– Ничего особенного. Только то, что у тебя будут большие неприятности, если ты не вернешь долг. Знаешь, этот парень предан тебе как собачонка. Я даже завидую, редко когда встретишь такую привязанность.


Продолжение в комментариях...

@темы: слэш, мое творчество, Старбакс, Трололоки, Старбаксы и Мстюны, NC-17

---

Я тоже хочу.

08.07.2014 в 13:15

Пишет  ИЖДУ:

АХАХАХАХАХА!! КАКОЙ ОТЛИЧНЫЙ ФМОБ ПОДСМОТРЕЛА У ПРЯШИ


Вы мне называете пэйринг, а я вам свой хедканон в виде ответов на вопросы:
1. Кто устраивает дома больший беспорядок?
2. Кто больше смущается публичных проявлений чувств?
3. Кто забавней в пьяном состоянии?
4. Кто пишет больше смсок?
5. У кого из них более "позорный" вкус в музыке?
6. Кто из них больше читает?
7. У кого лучше получается общаться с детьми?
8. Кто чинит все дома?
9. У кого более странное хобби?
10. Кто готовит и кто занимается уборкой?


нууу, даж не знаю
ГЛАВНОЕ - НЕ ПУТАТЬ УСКОРИТЕЛЬ С ЗАМЕДЛИТЕЛЕМ

Стерек для Selfish Loony.
1. Кто устраивает дома больший беспорядок?
Конечно же, Стайлз. Дерек вообще предпочитает хранить все так, чтобы можно было бы схватить сумку и свалить по-быстрому. Он всегда наготове. Однако его склонность к порядку не врожденная, а приобретенная. Если он когда-нибудь позволит себе расслабиться, то уже не будет все расставлять по полочкам.
И все же до хруши Стайлза ему далеко. Но, что удивительно, несмотря на хаос, который Стайлз устраивает вокруг себя, он всегда знает, что у него где лежит. Или почти всегда.
2. Кто больше смущается публичных проявлений чувств?
Дерек. Он не стесняется зажимать Стайлза в темных углах, когда где-то рядом бродят люди, но только до тех пор, пока никто не видит. Свидетелей же Дерек не любит, так что никаких обнимашек на людях!
3. Кто забавней в пьяном состоянии?
Даже если бы Дерек мог пьянеть, то это все равно был бы Стайлз. В сериале мы видели его пьяным, он был довольно забавен) Дерек же, если бы мог опьянеть, скорее всего еще больше мрачнел бы. Настроение алкоголь вряд ли бы ему улучшил.
4. Кто пишет больше смсок?
Стайлз, как пулемет, может выдавать по десятку смс в минуту. Дерек же отвечает хорошо если на одну из них. Иногда Стайлз обижается, что Дерек отвечает, например, Скотту, но не отвечает ему. Поэтому если у Дерека хорошее настроение, он всегда пишет что-то Стайлзу.
5. У кого из них более "позорный" вкус в музыке?
У Дерека. Его плейлист - это мусорка. Там есть и хорошие песни, но есть и откровенное дерьмо. Стайлз тоже слушает разную музыку, но подбирает ее со вкусом.
6. Кто из них больше читает?
Если говорить о книгах, то Дерек. Ему хватает терпения, чтобы дочитать даже самую скучную и толстую книгу. Стайлз же читает статьи в Интернете, заметки в газетах, материалы из уголовных дел, а вот книгу в руки он берет редко. Только если его что-то очень-очень увлечет.
7. У кого лучше получается общаться с детьми?
У Стайлза лучше получается наладить с ними первоначальный контакт. Дети считают его смешным, они к нему тянутся, любят с ним разговаривать и играть. Но если говорить о длительном общении, то Дерек лучший вариант. Он умеет управляться с детьми, знает, что делать в случае форс-мажора, может их дисциплинировать. Вместе со Стайлзом они бы хорошо управились даже с несколькими сразу.
8. Кто чинит все дома?
Стайлз может починить если не все, то многое. Иногда в процессе починки может что-нибудь смастерить, а потом поставить на самое видное место. Дерек, придя домой, это художество разберет и сделает, как было. Я за распределение обязанностей! Дерек мало обращает внимания на домашний уют, но если за что-то берется, то делает все основательно. Стайлз же легко справляется с мелочами, но в процессе может увлечься и сделать из тостера, например, улавливатель инопланетных волн.
9. У кого более странное хобби?
Едва ли у Дерека есть хобби, кроме влипания в неприятности и чтения книг. А вот у Стайлза хобби постоянно меняются. Некоторые из них наверняка очень странные.
10. Кто готовит и кто занимается уборкой?
Готовит точно Стайлз. Он знает тысячу и один способ приготовить яичницу, в курсе, где включается духовка, и любит гуглить прикольные рецепты. Некоторые из блюд, правда, есть невозможно. То, что делает Дерек, вряд ли можно назвать полноценной уборкой, скорее он расчищает пространство от тех вещей, которые разбрасывает Стайлз. Иногда они делают генеральную уборку, и вот в такие моменты Стайлзу тоже приходится постараться.

Каулитцы для Dagr.

Вы мне называете пэйринг, а я вам свой хедканон в виде ответов на вопросы:
1. Кто устраивает дома больший беспорядок?
Том. Билл ненавидит что-то долго искать, поэтому предпочитает, чтобы в его вещах был хотя бы относительный порядок. Том же, если что-то и потеряет, то решает, ну и хуй с ним, другое куплю. Так что чем-чем, а порядком он не заморачивается.
2. Кто больше смущается публичных проявлений чувств?
Хммм. Билл. Он может спеть Тому песню про иш бин да, потрогать за коленку, заглянуть в глаза, но самые большие нежности и откровения всегда исходят от Тома. А вообще они особо никого не стесняются. Когда они смотрят друг другу в глаза, то весь мир как будто исчезает.
3. Кто забавней в пьяном состоянии?
Тооом. Билл умеет держать лицо даже датым, но Том... Том это отдельная песня. Особенно когда ему было пятнадцать-шестнадцать. Боже, я еще помню то интервью, которое он давал пьянющим в стельку.
4. Кто пишет больше смсок?
Биллу проще позвонить, а Том как раз смсочник. Еще он наверняка шлет Биллу какие-нибудь забавные или пошлые ммски со своими комментариями. На каком-нибудь жутко важном совещании.
5. У кого из них более "позорный" вкус в музыке?
У Тома. И это не хэдканон, это мое мнение
6. Кто из них больше читает?
Да никто. Едва ли они брали хоть одну книгу в руки после школы по своей воле. Единственное, у них же были курсы то ли по маркетингу, то ли по менеджменту, а там наверняка были учебники. Так вот Билл читал их усерднее.
7. У кого лучше получается общаться с детьми?
Думаю, Билл и Том детей пока немного боятся. Так что из них двоих я бы назвала Густава)))
8. Кто чинит все дома?
Гордон.
9. У кого более странное хобби?
Билл любит украшать свое тело очень странными тату, едва ли Том может его в чем-то переплюнуть. Хотя и у него могут быть маленькие грязные секреты. Например, он собирает игрушки из киндера. Знаете, я бы не удивилась. Собирал же он кепки!
10. Кто готовит и кто занимается уборкой?
Сейчас приходящие люди, а раньше они по приказу матери с кислыми лицами убирали каждый свой угол. Билл никогда не убирал за Томом, Том - за Биллом. Вот еще. Еду всегда заказывали на дом, но иногда Том мог приготовить пасту.

Невезучий Старбакс для Тори, который удалось написать только с третьего раза

1. Кто устраивает дома больший беспорядок?
Если рассматривать разные периоды их жизни, то до войны Баки был как раз тем, кто любит разбрасывать свои вещи. Стив же даже рисовал так, что не оставалось ни пятнышка, но расхлябанности Баки не раздражался, она ему даже нравилась. Однако армия привила Баки аккуратность, ну а после ЗС, он и вовсе не позволял себе разбрасываться вещами, тем более, что «его» вещами было в основном оружие.
2. Кто больше смущается публичных проявлений чувств?
Стив. Он считает, что личная жизнь должна оставаться личной. Баки в это вопросе не настолько категоричен, однако если он и пристает на людях, то только для того, чтобы смутить или позлить Стива, по-настоящему интимные вещи он творит/говорит исключительно наедине.
3. Кто забавней в пьяном состоянии?
Баки. Стиву от алкоголя хочется спать, а Баки начинает веселиться. Танцует, ведет философские беседы, неуклюже флиртует, короче, отрывается. Правда, так происходит не всегда. Если Баки напивается не с радости, а с печали, то алкоголь только усиливает грусть.
4. Кто пишет больше смсок?
Бгг. СМСки и 96-летние парни. Думаю, Стиву эта функция в телефоне вообще кажется лишней, она отнимает слишком много времени, которое можно было бы потратить более полезным способом. Баки же к этому способу общения тоже не привык, но иногда может отправить какую-нибудь шутку, не требующую ответа.
А вообще раньше, в сороковых, Баки и Стив любили обмениваться записками в тот период, когда жили вместе, но из-за напряженного графика на работе не могли видеться часто.
5. У кого из них более "позорный" вкус в музыке?
Не могу представить кого-то из них, слушающих плохую музыку. Думаю, Стив в свой плейлист собрал все лучшее за последние 70-80 лет. Баки же я легко представляю фанатом классики рока.
6. Кто из них больше читает?
Думаю, Стив. Баки больше внимания уделяет фильмам.
7. У кого лучше получается общаться с детьми?
О, думаю, Стив изрядно поднаторел в этой области, когда был символом нации в сороковых. Однако у Баки были младшие братья/сестры (если верить Руссо), поэтому он почти профессиональная нянька.
8. Кто чинит все дома?
Баки. У него золотые руки, он может смастерить и починить, что угодно. Даже почти незнакомую технику в двадцать первом веке. Стив тоже не пропадет в случае чего, но если починку можно доверить Баки, то почему бы так не сделать?
9. У кого более странное хобби?
С точки зрения нормального человека – у Баки. Он любит разное оружие, особенно ножи и винтовки. Разбор, чистка, сбор – его это успокаивает. Но это после ЗС. В тридцатых и сороковых его хобби было – присматривать за Стивом.
10. Кто готовит и кто занимается уборкой?
По очереди. И так всегда было. Правда, до сыворотки Стив из-за астмы не мог, например, вытирать пыль и мыть полы, и Баки брал эту обязанность на себя. Но вести все хозяйство Стив Баки не позволял.

запись создана: 08.07.2014 в 15:21

@темы: приколы из жизни фандома, флешмобчичик, Стерек, Трололоки, Старбаксы и Мстюны

---

АП3. Вот! Вот его я хотела порекомендовать!!! Такой текст, такой текст!
Наш затянувшийся холод (Однажды во сне). АУ, в котором Баки отбили-таки у русских в 44-ом, но уже после того, как Капитан Америка сгинул во льдах. И вот, Джеймсу Барнсу уже больше девяноста лет, а в Арктике находят щит Капитана Америки...

АП2.
Коготь Мунина
В лапы Гидры попадает не только Баки, но и Стив. Теперь Зимних Солдат двое. Очень понравился фик, хоть и короткий. Дико переживала за Говарда.
Команда Стива.

Занимательная география с Баки Барнсом
Не хотела читать, уж очень распространенный сюжет, но все же решилась. Оказалось, что фик очень даже ничего. Команда Стива.

Очень хочется порекомендовать кое-что от нашей команды, но, увы, это что-то еще не выложено. Ждем.

UPD. Только сейчас начала читать фички с феста. Начала с самого большого, потому что иногда размер имеет значение.
Только время знает
До последнего не понимала, что происходит, и когда автор раскрыл карты, это был как взрыв. Очень интересный фик, рекомендую.

Хорошая жизнь (восстановлено)
Этот фик уже от моей команды Но рекомендую я его без всякого злого умысла. Он просто охрененен. До мурашек, до дрожи, жуткий, страшный. Читать следует осторожно.

ОТП-фест по Старбаксу начался

запись создана: 23.06.2014 в 09:42

@темы: Трололоки, Старбаксы и Мстюны

---

Почти каждый актер, по которому я в тот или иной период жизни схожу с ума, вызывает у меня желание что-нибудь с ним сделать. Иногда что-нибудь неприличное. Ну ладно, чаще всего что-нибудь неприличное.
Например, Том Харди

Тому Харди без всяких изысков хочется просто отдаться. Как грицца, хоть на голом еже. Тут без вариантов.
Том Хиддлстон

Хиддлс, наоборот, вызывает желание исключительно платонически на него любоваться. Можно пообниматься. Встать рядом, обхватить руками и постоять минут десять. Можно не десять, а больше. Можно вообще никогда не расцепляться.
Себастиан Стэн

С ним мне хочется целоваться. Или сделать что-нибудь еще с его губами. Потрогать, сунуть пальцы в рот, оттянуть, прикусить. Дальше не буду продолжать, а то я еще на работе. Но губы, боже мой, какие у него губы!
Тайлер Хеклин

С Тайлером я бы сходила на свидание. Посидела бы в баре, посходила с ума в будке для фотографий, повалялась на траве, покаталась на картах. Мне кажется, он веселый чувак и с ним легко.
Джеймс Макэвой

По нему моя обсессия проходит очень незаметно, но она все же есть. Немного. И вот ему повезло меньше всех. Его хочется трахать. В основном даже не его, а Чарльза, но иногда и Джеймса тоже. А вот нечего было гнать такой фан-сервис! Сам виноват.

На самом деле я даже не знаю, зачем я их сейчас разложила по полочкам. На самом деле мне просто понравилась та фотка Стэна, и я снова залипла на его губы. Боже, эти губы...

@темы: teen wolf, Тоооом, кам ту ми, май бэйби, Трололоки, Старбаксы и Мстюны

---

В кои-то веки решила почитать чатик, а там:

осторожно, Тайлер Хеклин

Господи, мущщина, наденьте лифчик.

@темы: гифчик, teen wolf

---

Не знаю, что меня сшибило с ног: количество красоты или пафоса.

@темы: приколы из жизни кино, гифчик, Трололоки, Старбаксы и Мстюны